— Миссис МакТайер? — переспросил он с удивлением. — Ах да, та вдова, что усыновила меня? Она умерла и оставила мне наследство. — Это была чистая правда. — И лишь благодаря ее щедрости я смог оплатить офицерский патент.
Лорд Керкланд кивнул.
— Вам повезло, что нашлась ж-женщина, приютившая вас после п-побега. Похоже, у нее была щ-щедрая душа и доброе сердце.
Билли, без сомнения, обладала всеми перечисленными достоинствами.
— И вы так н-никогда и не узнали, кто были ваши р-родители и кто оплачивал ваше обучение?
— Нет, никогда. Однако мы говорили совсем о другом. Прошу меня простить, сэр, я вовсе не собирался захватить инициативу в разговоре. Ведь мы говорили о сэре Роберте, и вы как раз собирались рассказать, что он за человек.
При необходимости Джулиан был настойчив не менее графа и теперь подумал, не является ли настойчивость их фамильной чертой.
— Фанатик, з-злобный и жестокий, — с сердцем произнес граф. — Самое уничтожающее определение для него н-недостаточно.
— И тем не менее он был другом лорда Хьюго?
— Да, видите ли, б-брат не страдал заиканием. — Лорд Керкланд понял, что нечаянно выдал себя, и смущенно засмеялся. — Не п-подумай те, что я вдаюсь в н-ненужные подробности, но в д-детстве я в обществе сэра Р-роберта предпочитал молчать. Мое з-заикание выводило его из себя. Будто я нарочно з-заикался.
— То есть он не очень приятный человек?
— Нет.
— А после?
— После я лишь н-несколько раз обменялся с ним парой слов. А почему сэр Р-роберт вас так интересует, Джулиан?
— Почему? А все эти счета и закладные Джереми Уорда? Хотелось бы знать, сумеет ли он когда-нибудь их погасить?
— Я не стал бы на это рассчитывать, особенно если он действительно намерен купить п-помилование для отца. Оно недешево ему обойдется.
Голос Джулиана был нарочито спокоен.
— И вы полагаете, что Корона помилует его за деньги?
— Не сомневаюсь. Деньги могут к-купить любое п-помилование.
Именно это Джулиан и хотел услышать.
Итак, он приблизился к достижению своей цели еще на один шаг, с удовольствием думал Джулиан, листая расходные книги вечером того же дня. Он скопил немало счетов и закладных на имущество Джереми Уорда. Когда сэр Роберт получит, наконец, помилование и ступит на английскую землю, он окажется во власти Джулиана. О, если бы Уорды только знали об этом! Это он, Джулиан, платил за его помилование, зная, что ни пенни из этих денег к нему не вернется. Он считал, что тратит деньги отнюдь не впустую.
Услышав стук за стеной позади рабочего стола, Джулиан отложил перо и пошел открывать дверцы кухонного лифта, соединявшего его кабинет с буфетной, расположенной этажом ниже. Он достал поднос с кофейником и накрытой салфеткой закуской и вернулся за стол. В его квартире кухни не было. Когда он обедал дома, блюда поднимали из кухни игорного дома, расположенной в подвале, на маленьком лифте.
О сэре Роберте Уорде он размышлял недолго. Всякое размышление о семье Уордов неизбежно вызывало в памяти образ Серены.
Если бы она только была той девушкой, за которую себя выдавала! Сидя за чашкой кофе, он позволил этой мысли занять свое воображение. Если бы она действительно была Викторией Нобль, она бы сейчас не отставала от него ни на шаг, в этом он ни минуты не сомневался. Он никогда не встречал подобной женщины. Она не только будоражила в нем кровь. Она затронула в его душе какие-то неведомые струны, и разобраться в себе он пока не мог.
Но все это были бесплодные мечтания. Она была не Викторией Нобль. Викторией звали персонаж, который она выдумала. Она была Сереной Уорд, и этим все сказано.
Она была девственной. Порядочный мужчина никогда не обесчестит девушку, не загладив вины. Пусть по неведению, но он отнял у нее невинность, а теперь собирается умножить обиду, разорив ее отца. Такой поступок не вязался с его принципами.
Порядочный мужчина никогда не стряхнете плеч долг чести. Это была одна из заповедей, на ' которых он был воспитан. Мрачно уставившись в пространство, он машинально подносил чашку к губам.
Будь что будет, но он обязан поступить с Се-реной, как велит долг чести. Эта мысль набатом билась в его висках.
Над городом сгустилась ночная тьма; лорд Керкланд покинул игорный дом Джулиана и нанял экипаж до кофейни на Сент-Джеймс. Там он не задержался: пробыв в кофейне сколько требовали приличия, он незаметно выскользнул через заднюю дверь. До Королевской площади, где находился фешенебельный храм Венеры, было рукой подать.
Разговор с Джулианом навел его на самые черные мысли. Что за человек сэр Роберт Уорд? Асам-то он что за чело век, он, Джеймс, граф Керкланд? У него была любящая жена, трое детей, в которых он души не чаял, и деньги, которых хватило бы на удовлетворение любого разумного желания. А теперь был еще и Джулиан, сын Хьюго. И ничего этого он не заслуживал. Но придет Судный день, тогда-то он и получит что заслужил. Разве не это постоянно твердил ему опекун?
Его не ждали сегодня, и хозяйка заведения попросила его подождать и бросилась хлопотать, чтобы его должным образом обслужили. Ведь он был человеком твердых привычек и раньше субботы не должен был появиться. Его появление в четверг удивило обитательниц публичного Дома.
Здесь его, нагого, приковали цепями к стене, и две рослые, вооруженные розгами амазонки секли его за грехи, не обращая внимания на его мольбы о пощаде. После этой утешительной экзекуции ему позволялось отдохнуть и прийти в себя. Иных услуг от этих весталок он не требовал. Теперь, очищенный от грехов и просветленный, он мог вернуться домой к жене и детям.
Глава 6
Часы пробили два, когда Серена вновь увидела Джулиана Рэйнора. Она вошла без доклада в будуар своей невестки, чтобы вернуть одолженный вчера вечером веер. Раздвинув пурпурные занавески маленькой уборной, она остановилась как вкопанная. Кэтрин, в полупрозрачном неглиже, сидела за туалетным столиком, обратив лицо к склонившемуся над нею кавалеру.
Этот красиво очерченный профиль и широкие плечи, подчеркнутые ладно скроенным бордовым камзолом, не могли ее обмануть. Не в силах вымолвить ни слова, Серена смотрела, как сильные мужские пальцы нежно касаются щеки Кэтрин. Когда он обернулся, Серена вышла из оцепенения.
— Что здесь происходит? — возмущенно воскликнула она.
Слугам было дано строжайшее распоряжение не пускать майора Рэйнора на порог ни при каких обстоятельствах. И появление его здесь, в будуаре Кэтрин, было недопустимо.
Злобно сверкая глазами, она направилась к нему.
— Как вы смеете?! Как вы смеете?!
Но через два шага ей стало ясно, что она выставила себя форменной идиоткой. В будуаре, в мягких креслах, уютно устроились несколько ранних гостей, а лакеи разносили кофе, шоколад и свежие булочки и пирожные. Она застала не тайное любовное свидание, а утренний прием, на котором замужняя светская дама, только встав с постели, может принимать посетителей обоего пола, пока горничные готовят ее к новому дню, полному развлечений и удовольствий.
При столь шумном вторжении Серены в будуар джентльмены предприняли героическую попытку подняться — поступок, достойный восхищения, ибо руки у всех были заняты угощением, а шпаги путались в пышных фалдах богато расшитых камзолов. Джулиан Рэйнор не спеша выпрямился и слегка повернулся, встретившись взглядом с перепуганной, сконфуженной Сереной. В его глазах заиграли смешливые искорки, ибо ему, единственному из маленькой свиты Кэтрин, была ведома причина ее нелепого поведения.
— Вы против? — насмешливо спросил он. — Куда же вы посоветуете ее наклеить?
Взгляд Серены упал на крошечную эмалевую шкатулку в его ладони, и ей все стало ясно. Рэйнор советовал Кэтрин, куда наклеить черную шелковую мушку, какой черте лица придать с ее помощью больше выразительности.
— Так куда же вы посоветуете ее наклеить? — спросил он снова.
У Серены зачесался язык — так ей хотелось ответить, куда он должен был наклеить эту мушку. С трудом сдерживая гнев, она небрежно ткнула чужим веером в свою щеку.