Может быть, из-за непривычного для нее количества выпитого ею вина, а еще более из-за умиротворения, внезапно наступившего в ее душе, Серене вдруг захотелось стать слабой, беззащитной, спрятаться под чьим-то добрым крылом. Она протянула руки, Джулиан коснулся кончиков ее пальцев. Потом его горячие ладони обхватили ее запястья.
— Прости, прости, прости! — шептала она.
— За что, любимая моя?
— За все…
Серена молила его о прощении за все то зло, которое ему пришлось испытать в жизни, но и ему надо было бы упасть перед ней на колени и раскаяться.
Джулиан, как на исповеди, рассказал ей все о своем прошлом, она поведала ему о своих девичьих грехах.
Свечи в подсвечниках догорали. Он оторвался от нее, чтобы сменить их. Серена сказала:
— Я считаю, что мы дружески поужинали. Пора перейти к деловому разговору.
— Подожди немного, — попросил Джулиан. — Я заменю свечи. А то в доме вспыхнет пожар.
— Разумеется, я подожду, — согласилась она.
— У меня к вам просьба, леди Серена. Закройте глаза и не смотрите.
Удивленная его чопорным обращением, она так и сделала. Темнота, шорох шагов, ожидание чего-то…
— Теперь откройте глаза! — приказал он. Вся комната была озарена пламенем свечей в бесчисленных канделябрах.
— Я устроил праздник. Повод к этому есть. Даже два. Или мы навеки вместе, и это наша повторная свадьба, или я сжигаю наш брачный контракт, опрокидываю свечи, и мы гибнем в пожаре.
— Ты шутишь?
— Игорный притон достоин участи быть сожженным дотла!
— Жалкий актеришка! — воскликнула Серена.
Джулиан сбросил на ковер канделябр с горящими свечами. Запахло сначала дымом, потом появилось пламя.
— Я тебя сожгу на костре, как ведьму, если ты не станешь моей женой, — произнес он ровным голосом.
Ни один мускул не дрогнул на его лице.
Глава 23
Сверена успела затоптать огонь. Только зловонный запах заполнил комнату.
— Почему ты не выбросила эту бумажку в реку? — спросил он Серену, помахивая перед ее носом сертификатом, как злой школьник, издевающийся над девчонкой.
— Потому что я уважаю Закон, в отличие от тебя, потому что у меня есть религиозные принципы. Такой воспитала меня моя матушка, и я не собираюсь нарушать ее заветы, у тебя нет ничего святого за душой. Ты и должен взять на себя труд сжечь его.
Джулиан бросил бумагу ей в лицо, но она отмахнулась от нее.
— Хватит играть со мной! — он вновь зло ощерился. — Я уверен, что ты явилась сюда соблазнять меня, и клянусь Богом, ты этого добилась… Я в твоем распоряжении, Серена, готов…
— Самовлюбленный болван, — сквозь стиснутые зубы процедила Серена. — И мысли такой у меня не было.
— Ой ли! Ты здорово прихорошилась к нашему свиданию… Зачем бы это?
Она посмотрела на него с презрением.
— Последний раз предлагаю тебе выбор, Серена! Или уничтожь эту бумагу своими руками, или веди себя со мной соответственно документу, как моя верная и покорная жена.
Серена гордо вскинула голову и скрестила руки на груди.
— Не угрожай мне, Рэйнор. Я тебя не боюсь.
Он отбросил бумагу, которая медленно спланировала в угол комнаты и легла там на одну из книжных полок.
— Что бы ни значил твой жест, он ничего не меняет!
Серена нахмурилась.
— Это многое меняет. Иди ко мне, моя женушка.
Джулиан наступал на нее, широко разведя руки, она отступила, споткнулась, упала на софу, сжалась в комок, оскалила зубы, как загнанный, но приготовившийся к последней схватке зверек.
— Я сразу же раскусила тебя, Рэйнор. Поняла твою истинную сущность, кем бы ты ни притворялся. С первого взгляда, как увидела тебя. Ты дикий, безжалостный. С тобой опасно иметь дело. И тебе нельзя верить. Джулиан усмехнулся.
— Если б ты сейчас посмотрела на себя, Виктория…
— Не смей называть меня этим именем!
— А почему? В моих глазах ты именно Виктория. Тебе постоянно хочется воевать и обязательно одерживать победы. Без этого ты жить не можешь.
— Разумеется, — Серена с издевкой поклонилась ему. — Спасибо за комплимент.
— Только настоящий мужчина может позволить себе связаться с тобой, — продолжил он и рассмеялся. — На твое счастье, именно такого ты и повстречала. Всякий другой давно бы свихнулся от твоих проделок.
Поняв, что немедленная атака с его стороны ей не грозит, Серена соскользнула с софы, выпрямилась, подбоченившись, топнула своей маленькой ножкой о пол.
— К вашему сведению, Джулиан Рэйнор, между мной и мистером Хэдли не произошло ни одной ссоры…
— Неужели? Бедная Виктория! Как тебе должно быть скучно с ним.
Джулиан попал в точку, но Серена не желала признать его правоту.
— Мне нравятся цивилизованные мужчины, истинные джентльмены с хорошими манерами.
— …пришпиленные к жениной юбке, — закончил он за нее фразу. — Я сразу предупреждаю, чтобы в дальнейшем между нами не возникало недоразумений — ты не на такого напала. Я намерен быть верным мужем, но плясать под твою дудку не буду. Я не дрессированная собачка и не позволю тебе стегать меня хлыстиком. Учти, Виктория, только я способен научить тебя уму-разуму и удовлетворить твой темперамент.
— За кого ты меня принимаешь?! — ее глаза гневно сверкнули.
— За необъезженную кобылу! Вот за кого!
— Что?!
— Что слышала… — Джулиан сделал шаг по направлению к ней, но между ними была преграда — софа. Ее не так просто было перескочить.
— Наглец! Хам!
— Сварливая ведьма! Мерзкая тварь!
— Жулик! Шулер!
Джулиан упал на софу, раскинулся на ней, давясь от хохота.
— Боже, как горят твои глазки. Как ты довольна! Ты опять в своей стихии, Виктория! Нам обоим это нравится, не правда ли?
— Вы очень ошибаетесь, Джулиан Рэйнор. Не в моем характере затевать пустые ссоры.
— Ссорой тут и не пахнет, — веселился Джулиан. — Наоборот, мы наслаждаемся общением друг с другом. Это наивысший момент счастья. Мы неразлучны, как молния и гром. Одно не бывает без другого. Когда гроза минует, мы поостынем, но с нетерпением будем ждать, когда же снова грянет буря.
За разговором он незаметно передвигался по софе поближе к Серене. С опозданием опомнившись, она взвизгнула. Был ли это крик ужаса или сдавленный смех — неизвестно. Но Серена успела подбежать к двери и стала поворачивать массивную медную ручку. Джулиан мгновенно очутился рядом, уперся руками в дверь, не давая Серене возможности распахнуть ее.
В ярости она обернулась к нему. Их лица сблизились. Тела соприкасались. Они ощущали биение сердец и горячее дыхание друг друга. Словесная перепалка кончилась. Дальше все происходило в молчании. Но продолжался поединок взглядов, острых, как шпаги, способных нанести смертельную рану противнику.
Джулиан тронул ладонью ее волосы и пропустил пряди меж пальцев. Она положила руки ему на плечи. Ее пальцы трепетали, шторм, бушевавший в ней, постепенно утихал. Он чувствовал, какого труда стоит ей успокоиться. Джулиан коснулся ее губ своими губами, сначала осторожно, а потом прижался к ним изо всех сил, так, что она застонала. Но не от боли, а от предчувствия наслаждения.
Он уловил смену ее настроения.
— Вот чего мне не хватало… Вот чего я добивался! Бог мой, Серена! Кто может сравниться с тобой, когда ты такая… как тихое море после бури?
Ее ногти впились в ткань, прикрывающую его плечи. Ей казалось, что она просыпается после долгого сна и жизнь вливается в каждую частицу ее существа. Кровь пела в ней. Еще немного, и она станет невесомой и сможет взлететь, кружиться в воздухе. Наверное, так оживают статуи или спящие царевны в волшебных сказках.
Серена обвила его шею руками. Всю страсть, наглухо замурованную в ее душе после исчезновения Джулиана, а теперь освобожденную, она вложила в поцелуй, которым наградила его. Слезы радости потекли из глаз. Колени ее внезапно подогнулись, она соскользнула бы на пол, если б он не поддержал ее. Джулиан поднял ее без малейшего усилия, легко, как пушинку, и перенес на софу.