История кэрролловской Алисы или Золушки. Sil vous plait[21]. Замуж за моего друга-аристократа она вышла, правда, вначале планировала окрутить его предка. Фокус в том, что Элен недолго задержалась в 1810-м, она вернулась назад в тот самый день, что и исчезла. Немыслимое течение времени сжало три месяца прошлого в несколько часов настоящего. Смысл неожиданного путешествия заключался в главном – она сохранила кольцо, а потом вернула его законному владельцу[22]. Ирина, что с тобой? Ты не веришь ни одному моему слову?
Я действительно не верила ему. Что за ерунду рассказывает потерявший рассудок Гай? Разве могут существовать временные переходы? Я верю лишь в то, чему сама была свидетелем. Могу клятвенно подтвердить присутствие потусторонних сущностей, неуспокоенных духов. Верю в то, что вижу, слышу, порой осязаю. Не более. Повернуть время вспять нельзя.
Гай не пытался что-то доказать, оставив мой скептицизм без комментариев, и продолжил рассказ о кольце. Он называл его «мое спасение, моя защита». Тогда я даже не догадывалась, от кого оно могло его оберегать.
– Тебе ли не знать, тебе ли сомневаться в существовании лазеек, особых мест, где скрещиваются ветра времени, соединяются намерения и реальность начинает трансформироваться? Тебе ли, способной видеть потаенный мир и общаться с ним, не узреть то, что я говорю правду? Почему я верю тебе беспрекословно, а ты сейчас отводишь в смущении глаза, думая, что я прочту в них невеселый диагноз?
Я молчала, прислушиваясь к равномерному глухому стуку и всхлипываниям. Покачивающиеся на волнах гондолы плакали, издавая звуки, похожие на мрачный похоронный набат, летящий над каналом.
Он прав. Кому как не мне верить ему. Кому как не мне, полусумасшедшей, замкнутой в ракушке собственного мира, вечно ходящей по лезвию бритвы, по границе между Светом и Тьмой, балансирующей на острие, боящейся взглянуть вниз, но желающей это сделать…
Гай не отводил требовательного взгляда.
– Я верю тебе… – выдохнула я и услышала вздох облегчения. – Но не совсем понимаю, каким образом это обычное золотое кольцо спасает тебя.
Гай криво улыбнулся, приподняв лишь уголки рта. Неподвижное, непроницаемое лицо-маска сделало его похожим на джокера.
По спине у меня пробежал неприятный холодок, а на затылке на мгновение ожила тревожная кнопка. Ожила лишь на краткий миг и снова затихла. Мой испуганный взгляд был тут же перехвачен его, теплым и нежным. Маску темного клоуна сменил романтический рыцарь.
– Милая девочка, наш мир покоится на балансе энергий, на равновесии полярных субстанций. Ты это знаешь. Мы понимаем друг друга. Мы видим мир не так, как все люди, знаем, что он многоплановый и хрупкий, словно хрусталь. Подобен доминошной фигуре: неловкий шаг в сторону может сдвинуть одну из фишек и привести к катастрофе. Равновесие – вот опора, вот золотое сечение.
Эта полоска желтого металла со стершимися рунными символами – наследие моего рода, доставшееся от Конрада Справедливого. Говорят, Конрад был простым воином, пришедшим на британскую землю с одной целью – завоевать ее для своего народа. Но у грозного воина в груди билось доброе сердце.
По преданию, это кольцо было выковано придворными цвергами[23] в подземельях Валгаллы и подарено ему возлюбленной, лесной альвой, ведьмой, возжелавшей возвращения любимого в целости и сохранности.
Оно сберегло жизнь храбрецу, помогло не запятнать невинной кровью душу. О доброте и справедливости Конрада слагали баллады и песни, о его подвигах сочиняли саги. Кольцо хранилось как зеница ока и передавалось от отца к сыну из столетия в столетие, приумножая благополучие нашей семьи, ее праведность.
Но было утрачено. Никто из живущих потомков не верил в силу его защиты, считая безделицей, залежавшейся в дедушкином сундуке.
Они выпустили артефакт из рук.
Но – по высшему Провидению и по его воле – оно возвратилось к последнему хозяину.
Впрочем, это лишь часть истории.
Ты слушаешь меня открыв рот, подобно ребенку, сидящему под рождественской елкой. Как ты прекрасна! Ты – словно ангел, сошедший на грешную землю. Выбрала единственно возможный путь, лишь раз в году позволяющий грешникам узреть красоту, время карнавала, когда краски неба отражаются в зеленых водах лагуны…
Я слушала его слова, и не видела ничего, кроме сверкающего сапфира, ласкающего взгляд, зовущего в мир искушения.
22
Эта история подробно изложена в романе «Кроличья нора, или Хроники Торнбери». –