- С чего бы я должен проявлять к тебе хоть каплю учтивости, дешёвка? – с усмешкой ответил он.
А Камила вздрогнула от боли, на этот раз совсем нефизической. «Дешевка» - именно так она себя сейчас ощущала, грязной и использованной! Как она допустила ЭТО!
Девушка снова бросила взгляд на кроваво-красное платье, по текстуре и покрою больше напоминающее ночную сорочку. Оно было на тонких бретельках, с идиотским кружевом по низу, а еще невообразимо короткое и вульгарное. Потом посмотрела на не менее ужасные чулки: «Для чего это нужно? Что, неужели кто-то по доброй воле может надеть на себя ТАКОЕ!!??»
Никогда, никогда в своей жизни она не надевала подобных вещей и не могла представить себе, что кто-либо сможет заставить ее сделать это, даже угрожая расправой, но оказаться голой за дверью общежития… этого она точно пережить не сможет!
Быстро натянув платье через голову и оправив его под одеялом, она попыталась сохранить хоть какие-то крохи самообладания, хотя бы видимое присутствие гордости. Вот только плечи никак не распрямлялись, а глаза смотрели куда угодно, только не на НЕГО. Она не могла на него смотреть!
Словно поняв это, он спрыгнул со стола и, приблизившись к ней, жестко схватил за подбородок, вынуждая посмотреть в его глаза. Глаза цвета стали и льда – ледяная сталь, острая, холодная, беспощадная…
- Смотри на меня, девочка! Я хочу, чтобы ты запомнила раз и навсегда, где твое место и кто ты на самом деле! – он брезгливо отдернул руку от ее лица.
А она впервые в жизни просто проглотила обидные слова, потратив последние остатки воли на то, чтобы беспомощно не разреветься.
Камила сделала неуверенный шаг в сторону двери и закусила губу: боль ненадолго схлынув, словно окатила ее с новой силой.
«Почему это так больно? Что он со мной сделал?» - она не смела обернуться и спросить, не было ни единой мысли, чтобы привычно съязвить, подраться, просто пригрозить расправой.
У двери красноречиво стояли туфли на невообразимо высоких каблуках, того же отвратительного цвета:
«Уж лучше босиком, чем в этом! Кажется, красный навсегда стал моим нелюбимым цветом», - подумала девушка.
Голова кружилась, перед глазами все расплывалось, и она слепо цеплялась за дверной косяк, потом за стены коридора - шаг за шагом, мечтая оказаться как можно дальше и в то же время не в силах пересилить стыд. Камила то и дело одергивала подол и прикрывала грудь, едва скрываемую за глубоким вырезом.
Девушка уже с трудом разбирала дорогу и не замечала никого вокруг, но зато почти физически ощущала липкие взгляды парней, мимо которых проходила, колкие реплики, звенящие в мозгу и заглушаемые лишь одним словом, сказанным ненавистным голосом - «дешевка».
Холодный ветер напомнил о том, что на дворе уже осень, и не стоило бы разгуливать босиком и в таком виде, но она не замечала и не чувствовала холода: только стыд и отвращение к себе.
Слезы катились с глаз, внутри ныло и жгло, а платье все время норовило поддаться неукротимой стихии. До третьего жилого корпуса было не так уж и далеко идти, но сейчас каждый шаг был болезненным, ноги подкашивались, и Камила понимала, что может упасть в любой момент.
Сойдя с тропы, она подошла к стоящему неподалеку дереву и медленно сползла на землю, довольствуясь надежной опорой за спиной. Платье было тут же натянуто на коленки, а руки судорожно обхватили плечи. Уставшие и горящие глаза закрылись, поддавшись накатившей слабости.
«Как это могло случиться со мной!? За что, демон забери все, за что мне это! Почему мне так плохо? Разве это трагедия? Разве я не смогу жить теперь, как жила раньше? Не смогу бороться, мстить, не стану злее?» - она не ощущала своего беспамятства и даже не помнила, как оказалась у того дерева: девушка вообще мало что сейчас понимала из того, что ее окружало и происходило вокруг.
Терзаемая собственными страхами и ощущениями, Камила не могла вырваться из этого омута и прийти в себя. Что-то внутри ее неумолимо менялось, а земля словно уходила из под ног: весь мир разлетелся на части, разбившись вдребезги. Она и сама не знала, почему для нее так важно было сохранить эту внутреннюю чистоту и непорочность, но чувствовала, что проклятый ею сотни раз наследник престола забрал нечто большее, чем девичью честь…
***
«Странная! Что бы она ни сказала, ни сделала – никогда не могу заранее это предугадать: ни в первый день нашей встречи, когда эта паршивка отшила меня, как сопляка какого-то, ни вчера, когда пришла в образе невинного ангелочка, соблазнительного, так откровенного разодетого – ангелочка! Кто мог предположить, что ОНА может быть никем не тронутой?