Внезапно Сандру охватило раздражение. Опять старая леди, а не она явилась причиной приезда Элтона.
— Что случилось, — глаза девушки расширились. — Она не?..
— Ей стало хуже, — он откинул волосы со лба, и Сандра увидела его глаза, потемневшие от горя. — Уинстон вызвал меня из Бразилии, потому что опасался за ее жизнь. — И когда я прилетел, ей было все еще плохо, она твердила, что хочет тебя видеть, и я не смог ее разубедить.
Ты разубеждал ее, с ужасом думала Сандра. Ты настолько не хотел меня видеть?
— Ты поедешь со мной, Сандра? Я понимаю, что прошу слишком многого, ты ведь не очень хорошо ко мне относишься?
— Отношусь… к тебе?..
— Я знаю, что я последний человек в ряду тех, кого ты хотела бы видеть. Но это очень важно для моей бабушки. Можешь сделать мне одолжение? Это всего день или два.
— Конечно, я поеду с тобой, Элтон. Пойдем, я соберу вещи.
Она быстро стала паковать дорожную сумку, изредка поглядывая на него. Он выглядел измученным.
— Почему ты стоишь? Присядь.
— Я боюсь, что если я сяду, то не смогу подняться. Я не сомкнул глаз последние тридцать шесть часов, да и до этого я спал не очень много. Не волнуйся, Оуэн за рулем.
— Я вовсе не волнуюсь, — резко сказала она, он покачал головой.
— Только не сегодня, Сандра, прошу тебя. Не добавляй мне страданий, давай поедем спокойно, хорошо?
Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.
В тепле машины он, наконец, расслабился, вытянул ноги. Осторожно беря Сандру за руку, он спросил.
— Не возражаешь? Мне нужно сейчас за кого-то держаться.
— Рада помочь, — сказала Сандра, проглотив комок в горле. Элтон был сейчас таким, трогательно, беспомощным.
Эпилог
Когда Сандра и Элтон поднялись в апартаменты старой леди, то нашли Софи сидящей в своем любимом кресле, укутанной в плед, подаренный Сандрой в Рождество. Увидев молодых людей, она, облегченно, вздохнула, обеспокоенно подалась вперед, напряженно всматриваясь в их лица. Она слышала слова приветствий и пожеланий, но не отвечала, переводя взгляд с одного лица на другое, пытаясь, видимо, найти ответ на мучивший ее вопрос.
Затем, убедившись в правильности своей догадки, она спросила, обращаясь к Сандре.
— Сани, дорогая, ты, наконец, выбрала его! Как хорошо, что ты разобралась в нем и поверила ему! Я все правильно поняла?
Лицо девушки стало пунцовым. Она опустила голову и тихонько кивнула.
— Ну и правильно. Он, поверь мне, стоит того. Элтон нашей породы, а мы любим один раз, но на всю жизнь. Теперь я спокойна. Он не ошибся, выбрав тебя, с тобой он будет счастлив.
— Спасибо, — прошептала Сандра.
Во время этого диалога Элтон сидел, онемев, переводя взгляд с одной собеседницы на другую. Он был в шоке. Такого развития событий он не ожидал. Наконец, он кинулся к Сандре, осторожно взял ее за руки и, заглянув ей в глаза, все понял. Элтон встал перед девушкой на колени.
— Сандра, я вас безмерно люблю и прошу стать моей женой. Вы согласны?
Слезы навернулись у нее на глаза, она кивнула.
— Да! Да, Элтон, да, я тоже очень тебя люблю. Я согласна быть твоей женой и буду любить всю жизнь.
Старая леди во время этого объяснения, которое она своей проницательностью спровоцировала, была на вершине блаженства. Еще бы! Ее Элтон нашел себе невесту!
— Подойдите, дети мои, — слезы радости наполнили глаза этой немолодой, мудрой женщины, — я благословляю вас. Я благодарю Бога за то, что дожила до этого счастливого часа.
Софи откинулась в изнеможении на спинку кресла, прикрыла глаза ладонью, слезы катились по ее морщинистому лицу. Она слабо махнула рукой и попросила.
— Мне нужно побыть одной, оставьте меня, пожалуйста.
…Софи Дайв не стало через два дня. Но все отведенное судьбой время Софи старалась проводить в обществе Сандры и Элтона. Казалось, она купалась в счастье. Они сообща строили грандиозные планы, которым, увы, не суждено было сбыться.
Похоронили старую леди здесь же, в Бедфорде. Софи ушла, но успела сделать одно из главных дел своей жизни — соединить две судьбы в одну.
Прошел год, и на Рождество Александра и Элтон Дайвы по традиции, в Сочельник, отправились в имение. Но на этот раз их в автомобиле было трое. В Бедфорд вместе с ними ехала их любимая новорожденная дочь, которую они нарекли Софи Дайв.
Стирмен Поли
Ты придешь ко мне
Глава 1
— Я знаю, Джанет, ты не хочешь меня слушать, — сказала Энни Карпентер. — Но не советую откладывать операцию надолго. Я признаю, что на сегодняшний день состояние твое стабильно. Но завтра, все может измениться. Хотя кардиология не моя специальность…
— Роберт знает, что у меня больное сердце. — Джени отошла от окна и взглянула на подругу, стараясь, чтобы Энни не заметила страха в ее глазах и словах.
— Он очень симпатичный парень, — улыбнулась та.
Восемь лет назад, когда Роби родился, Энни советовала ей самой воспитывать сына, хотя все вокруг убеждали Джени отдать мальчика родителям бывшего мужа. Она в те времена бедствовала, муж отказался платить алименты. Тогда у нее были только твердое желание сохранить ребенка и преданность Энн, дававшая силы принять решение и устоять.
— Ты абсолютно уверена в том, что операция — это единственный выход? — Спрашивая, Джени пыталась забыть о проблемах прошлого, чтобы сосредоточиться на сегодняшних.
Энн посмотрела на нее понимающим, проницательным взглядом.
— Да, в твоем случае поможет только операция.
— Я не хочу уезжать из города, — умоляюще протянула Джени. — Может, найдешь мне хирурга здесь?
Они уже тысячу раз говорили на эту тему.
— Конечно, если бы я не была хирургом… Но я хочу, чтобы ты уехала из Нью-Йорка, подальше от своей работы. Посмотри, от тебя уже остались кожа да кости, ты на грани и продолжаешь медленно убивать себя.
— Мне кажется, ты сгущаешь краски. Но пойми, что мне не с кем оставить ребенка. Проблемы со всех сторон.
— В твои тридцать два года у тебя в жизни нет ничего, кроме работы. Подумай о своем больном сердце, ведь ты должна еще поставить на ноги Роби. Если хочешь увидеть внуков, делай, что я тебе говорю, и не возражай. В конце концов, я посылаю тебя не на край света.
— Хорошо, — согласилась Джени. — Но только в Огайо.
— Мой зять один из лучших кардиохирургов в стране, а клинику, где он работает, знают во всем мире.
— И твой зять, и его клиника, достаточно, далеко от Нью-Йорка и инвестиционных компаний «Мейер», «Бергман» и «Трирз».
— Не стану возражать, — кивнула Энни. — Ты можешь поехать в мой дом в Виллоу Крик. Конечно, для вас с сыном дом большой, но он уютный и его легко отапливать. Паркеры живут рядом, они прекрасные люди и о вас позаботятся. Мать Дайаны Паркер была моей лучшей подругой, когда после войны я впервые приехала в США. Она приглядит за мальчиком, пока ты будешь в клинике.
— Ты собираешься сказать об операции отцу Роби, его бабушке и дедушке?
— Не имею ни малейшего представления, где отец Роби. — Джени взглянула на подругу. — Последнее, что я о нем слышала, — это то, что он путешествует с какой-то рок-группой по Австралии.
— Ну а как насчет Брюсса и Шерон?
— Одна из причин, по которой я согласна ехать в Огайо, — чтобы он был подальше от них. — Она вновь почувствовала на плечах груз старого семейного страха. — Для них моя болезнь — прекрасный предлог, чтобы стать официальными опекунами сына. Как только они поймут серьезность моего положения, они тут же потребуют опекунства. А я не хочу даже слышать об этом.
— До сих пор не можешь простить им того, что случилось после рождения Роби?
— Нет, не могу. И никогда не забуду, как они пришли в родильный дом и потребовали отдать им моего сына. Я помню, что галстук адвоката, которого они привели с собой, стоил больше, чем все, что у меня тогда было, и помню, как они предложили мне деньги за то, чтобы я отдала им Роби.