— Думаю, нет, — благодушно ответил он. — Я все объясню вам, и вы меня выслушаете. Возьмите пальто, мы уходим. Не то я примусь целовать вас еще. Оуэн с машиной будет с минуты на минуту.
Ей ничего не оставалось, как пойти за ним. Между тем бархатный голос продолжал.
— Вас ожидает награда, мисс Бернон, я накормлю и напою вас.
— Я вам не собачка, — жестко проговорила она, появившись в дверях с пальто, перекинутым через руку; его глаза тем временем пробежали по ней, и он кивнул, соглашаясь.
— Да, мисс Бернон, вы не собачка.
Он задержал взгляд на ее надутых губках.
Когда они выходили, сосед Джереми, держа в руке бутылку дешевого вина, открывал соседнюю дверь. Элтон Дайв взял спутницу под руку, чем привел ее в замешательство. Сандра едва сдержала вздох облегчения, когда он, наконец, отпустил ее, чтобы помочь надеть пальто. Лицо его было по-прежнему бесстрастно.
Когда они проходили через холл, к входным дверям, девушка почувствовала, что ноги ее дрожат и что-то сжалось внизу живота. Сандра в глубине души знала, что не только испуг тому виной. Вдали от услужливых притворщиков, которые составляли его окружение, и от блеска роскоши, в которой он жил, его неподдельная мужская сила и обаяние стали, особенно, заметны. Элтон был очень высок. Длинное черное пальто делало его фигуру еще более солидной, широкие плечи говорили о недюжинной силе. Черные вьющиеся волосы, лежавшие на воротнике пальто, блестели, оттененные белым кашне. И главное — отчетливое ощущение силы и власти, исходившее от него, кружило голову Сандре и делало ее по-женски беспомощной, хотя она и ругала себя за слабость. Нет, он не такой, как Квентин. Поймав себя на этой мысли, она тут же споткнулась, и Элтон потянулся к ней, чтобы поддержать.
— Все в порядке?
— Да.
Она отшатнулась, и он мгновенно отдернул руку, но ничего не отразилось на его лице, лишь плотнее сжались губы.
Она почувствовала, что на самом деле он холоден, непонятен и очень далек от нее.
— Машина уже здесь.
На другой стороне улицы, в тени, она увидела, поджидающий их, шикарный «бентли». За рулем сидел Оуэн. Когда они переходили улицу, Дайв снова взял Сандру под руку. Она постаралась никак не реагировать, хотя все внутри ее бурлило от тревоги и возбуждения. Во что она дала себя втянуть? Этот человек был чужим ей во всех отношениях.
Она заняла место в просторном салоне, и Элтон Дайв, усевшись рядом с ней, постучал в стекло, отделявшее их от шофера, приказав тому ехать.
— Теперь, мисс Александра Бернон, мы обсудим кое-что, прежде чем я отвезу вас ужинать.
— Вы вовсе не обязаны угощать меня, — пыталась протестовать Сандра, — я совершенно…
— Во-первых, — невозмутимо продолжал он, — я буду называть вас Сандра и даже Сани, а вы меня — Элтон или Эл.
Сандра почувствовала легкое головокружение, когда в ее сторону пахнуло его изысканным, дорогим одеколоном.
— Хорошо.
Она злилась на себя за то, что голос се неожиданно стал таким слабым.
И нечего раскисать, дорогая, строго сказала она себе. Сегодня вечером тебе понадобится весь твой здравый смысл.
— А, что, во-вторых? — спросила она более твердо, подумав, что никакой сексуальный магнетизм не собьет ее с толку.
— Во-вторых, я должен сказать, что, несмотря на все кажущиеся вам причины, я вам не враг, Сандра, вы понимаете?
Звук ее имени, слетевший с его губ, заставил сердце девушки бешено заколотиться, но она, держа себя в руках, лишь тихо кивнула, не решаясь заговорить.
— Не знаю, что побудило вас играть со мной там, на балу, и не могу сказать, что мне это понравилось, но я здесь не для того, чтобы мстить, так, что вы можете успокоиться.
Он посмотрел на ее пальчики, крепко сжатые в кулачки, и лицо девушки залилось краской. Она вдруг подумала, что он сейчас, запросто, прочтет ее мысли. В эту минуту она его по-настоящему ненавидела.
— Тогда зачем вы здесь? Вокруг вас согни женщин, готовых броситься к вам в объятия, мистер… Элтон.
— Несомненно, — кратко ответил он. — Увы, богатство для некоторых — мощнейшая приманка, и это раздражает. Поправьте, если это не так, но я думаю, что вы, хотя и обладаете, должно быть, какими-то недостатками, к этому не склонны.
Она кивнула.
— Я ничего не имею против денег, но я считаю отвратительным, когда из всех человеческих чувств, основным, становится любовь к ним.
— Вы правы. Так сложилось, что я родился и вырос в богатстве, но меня не баловали, даже когда я был ребенком. ― Он сделал паузу и внимательно посмотрел на девушку. — Моих родителей убили, когда мне было три месяца отроду, и я унаследовал все их состояние. Меня взяла на воспитание моя бабка по отцу, которая никогда не была склонна к расточительству.