Император отчаянно ревновал Елизавету к Шубину, понимая, впрочем, что цесаревна никогда ему ничего не обещала. Но от того ревность не становилась меньше.
Однажды в дождливый осенний день Елизавета сидела дома, прислонившись к плечу Алеши Шубина, и рассеянно слушала слезливый французский роман, к чтению которых с недавних пор испытывала странное пристрастие, как вдруг на пороге появилась Мавра.
– Ваше императорское высочество, – зачастила девица, всегда раздражавшая Шубина, – к вам государь император с князем Долгоруким.
– Чего же ты ждешь, Мавра? Проси немедленно!
Шубин недовольно вздохнул: ему гораздо больше нравилось читать цесаревне французский роман, чем принимать вместе с ней внезапно нагрянувших гостей. Петрушу Алексей всерьез не опасался – он знал, что цесаревна видит в пятнадцатилетнем императоре только ребенка, но развязный красавец Иван Долгорукий давно беспокоил Шубина. Слишком уж недвусмысленные улыбки бросал на Елизавету этот князек! Поэтому Алексей решил присутствовать при разговоре – стал рассеянно перелистывать книгу, дожидаясь незваных гостей.
– Что же ты, Лизанька, совсем нас забыла? – спросил вошедший император. Петруша собирался было броситься навстречу к Лизе, чтобы получить таким образом причитающиеся ему радости – дежурный поцелуй в щеку и радостную улыбку, но, заметив Шубина, который и не думал покидать «поле боя», ограничился этим дежурным вопросом.
Иван Долгорукий, напротив, фамильярно поцеловал ручку цесаревне и заявил, нимало не церемонясь:
– Вам, Елисавет Петровна, в Москву пора…
– Да зачем мне в Москву? – спросила Елизавета, забыв усадить гостей. – Спокойно здесь, и у меня на душе тихо.
– С каких это пор ты, Лиза, покой любить стала? – удивился Петруша. – Раньше, бывало, тебя не унять – все по полям носилась со мной вместе, праздники просила устраивать, фейерверки, а теперь что? Не нужно тебе все это? Нужно ведь – я тебя, сестрица, знаю. Собирайся, душа моя, я за тобой приехал.
– Не поеду я, государь, – твердо ответила цесаревна и ласково, ободряюще улыбнулась Шубину. – Долги мои заплатишь – спасибо, а большего не проси… Нездорова я нынче.
– Откуда ж взяться здоровью, если в сельской глуши себя хоронить? – со смехом спросил Иван Долгорукий. Князь развалился на кушетке, быстро перелистал книгу, которую только что читал Шубин, потом с треском ее захлопнул, раздавив забытый в романе кленовый листок.
– Поедем, Лиза, прошу тебя, – император уже не требовал, а всего лишь просил, но Елизавета и не подумала прислушаться к просьбам влюбленного мальчика.
– Не поеду, государь, – сказала она. – Насовсем не поеду, а в гости загляну. Долги мои заплатишь, Петруша?
– Заплачу, если в гости приедешь, – ответил император, и в голосе его прозвучала такая досада и боль, что Шубину стало невольно жаль мальчика.
– Стало быть, и загляну на пару дней… – ответила цесаревна.
Петруша подошел к ней, растерянно заглянул в глаза, потом робко, нежно прикоснулся к белому, округлому плечу Елисавет Петровны.
– Не обманешь, Лиза? – переспросил он. – Поклянись, что не обманешь!
– Не обману, – ответила цесаревна и скрепила свои слова поцелуем.
От этого быстрого, рассеянного прикосновения к его губам у Петруши чуть было не закружилась голова, а Шубин хотел вмешаться, но Елизавета бросила на своего друга такой недовольный взгляд, что он сдержался, смолчал. Потом император вышел, а князь Долгорукий на минуту задержался, чтобы еще раз поцеловать ручку цесаревны.
– Ты на меня с укором не смотри, ангел, – сказала Елизавета. – Мне деньги нужны, опять всем задолжала, а Петруша долги заплатит и еще денег даст. Придется мне к нему опять в Москву ехать…
Но Елизавете не пришлось ехать в Москву, к Петруше, и долги ее остались неоплаченными. Между цесаревной и влюбленным в нее племянником встала княжна Екатерина Долгорукая, холодная, честолюбивая особа, которая, не колеблясь ни минуты, делала ставку за ставкой в азартной русской игре. Княжна метила в императрицы, но внезапная смерть императора помешала ее честолюбивым планам.
Петрушу хоронили в такой холодный январский день, что москвичи предпочитали сидеть по домам, а не сопровождать гроб юного императора. Немногие проводили мальчика в последний путь – за гробом шел князь Иван Долгорукий, который еще недавно водил мальчика по кабакам и учил его менять любовниц, Евдокия Лопухина, канцлер барон Остерман, невеста – княжна Екатерина и все семейство Долгоруких.