Тут тоже помог Давид. Перехватывал мальчиков, выгоняя меня первой из дома, и что уж он там делал и как им объяснял, я не знаю, но через несколько дней эти истерики у них прекратились.
— Так уже шесть часов было. Домой ей пора, — отвечаю на вопрос.
— Это она сказала? — Давид проходит в кухню и наливает себе воды в стакан.
— Нет. Это я просто понимаю. У неё ведь тоже семья.
— Ани, няню нанимают для того, чтобы она занималась с детьми, когда родители не могут. Если ты зашиваешься, нужно было ее попросить побыть у нас подольше.
— Мне как-то неудобно… Рабочий день ведь не бесконечный.
— Неудобно — это когда у тебя стол лекциями завален, в зале орут пацаны, а на печке пожар. Тем более, для всех нянь — это нормальная практика. Прекращай взваливать на себя то, что хотя бы частично можно переложить на других. К тому же, не за бесплатно.
Наверное, он прав… Нужно будет в следующий раз спросить, как она смотрит на то, чтобы оставаться чуточку дольше, иначе я и правда начну срываться. И так почти не сплю, штудируя ночью учебники.
— Ладно. Как всё прошло у тебя?
Давид ездил в Ереван, чтобы продать там наш дом, который достался ему от дедушки.
Туда мы больше не вернемся…
Сначала, когда Давид поставил меня перед фактом о его продаже, эта новость оказалась шокирующей. Ведь там у нас все начиналось… Там родились мальчики, там мы были… мысль о том, что там мы были счастливы так и не развилась. Потому что, как оказалось, счастлива была только я.
И вот начиная представлять, как мы туда вернемся, я вдруг поняла, что не хочу. Не смогу больше жить в доме, где, во-первых, всё было неправдой. А во-вторых, где почти все не мое. После разговора с Лусинэ, я осознала, что там на самом деле было мало моего. А уж факт того, что свекровь больше не будет жить рядом, вообще вывел решение Давида в плюс.
После того разговора я с ней больше не общалась. С Тиграном Армановичем — да. Он приходит к мальчикам, берет их иногда на выходные, а вот с ней — нет. Если любишь, не обидишь словесно. Тем более в такой грубой форме, как это сделала Лусинэ. А значит, меня она не любит. Обидно, ведь я всегда выступала в ее защиту. Даже когда Мариам ушла из семьи, я вместо того, чтобы поддержать Давида, поддерживала свекровь… Волновалась за неё, переживала, как за собственную маму. А в итоге получила тот незаслуженный ушат грязи, всё ещё эхом иногда звучащий в моей памяти.
Лусинэ даже моим родителям перестала звонить. А если и говорит с мамой, то очень сухо и как будто нехотя. Я бы хотела, чтобы мама тоже перестала с ней поддерживать связь, но как правильно попросить об этом — не знаю. Невозможно объяснить, не называя причин…
Поэтому не возвращаться туда — правильное решение.
— Нормально. Половину полученной суммы уже положил тебе на счет, — говорит Давид.
— Я видела, — хмурюсь непонимающе. Последние месяцы он понемногу скидывает мне деньги. «На будущее детям» — пояснил он как-то. И я в принципе за, о будущем нужно думать заранее, но не понимаю почему нельзя копить их на его счету. Теперь еще эта огромная сумма за дом. — Но если тебе для запуска ресторана нужно больше денег, мог взять все.
— Мне хватит. Эдгар вошел в долю, так что, уже проще.
— Здорово. И Демьян тоже?
— Да.
— Я очень рада. Это хороший старт и после того, как тебе удалось раскрутить ресторан отца, я уверена, что и со своим ты тоже справишься на отлично.
Улыбнувшись, Давид кивает.
— Спасибо, Ани, — обернувшись на мои конспекты, указывает на них пальцем, — так, вот это собирай. Я сейчас закажу ужин, нормально поедим. А завтра мы с пацанами поедем на целый день гулять. У тебя будет достаточно времени подготовить свой доклад.
В носу снова начинает щипать, хотя я не понимаю почему. Это не впервые, когда Давид берет мальчиков, чтобы дать мне время на учебу, но сейчас это воспринимается мной особенно остро. Наверное, причина в том, что в последнее время я качаюсь на сильных эмоциональных качелях, и иногда кажется, что не вынесу очередной раскачки.
Иногда по ночам меня накрывает, и я плачу, оставаясь наедине с самой собой. Квартиру Давид намеренно снял трехкомнатную, чтобы у меня была своя спальня, а он занял зал. Оплакиваю прошлое и мое такое “искусcтвенное” настоящее. А потом как будто переключаюсь, принимая тот факт, что все вроде бы и так неплохо…
Могло ведь быть намного хуже. От одной мысли внутренности в узел сворачиваются.