Сейчас тебе уже легче? Больше не болит?
От мысли, что кто-то другой мог утолить ее боль сердце будто раскалённой кочергой прижигают.
Машинально тру грудную клетку.
Конченный эгоист внутри меня разъяренно рвет и мечет, но вторая часть меня, та в которой живёт самое сильное на свете чувство, осаждает его, напоминая, что вся эта история не про меня. Всё давно уже только ради неё.
Чтобы больше ни одной слезинки не пролила…
Зажмурившись, откидываю телефон на кровать.
Не думать. Просто не думать, иначе не удержусь…
Вырубаюсь почти моментально.
На следующий день еду в ресторан. Вот-вот Новый Год, нужно упорядочить план аренды залов для корпоративов и проверить наличие всего необходимого. Работы перед праздником всегда много, да и в моем ресторане это первый Новый Год. Нужно чтобы все прошло идеально.
Ближе к девяти звонит мой телефон…
Мама.
Даже не удивлен.
На звонок не отвечаю, поэтому она записывает мне голосовое, которое я тоже оставляю не прослушанным. Нового я там ничего не услышу.
Звоню Ани, чтобы узнать как она. Вроде неплохо. А неплохо в моём случае, это хорошо.
Ближе к обеду мне в кабинет раздается стук. Дима, наш администратор, проводит ко мне Артуша.
Его я тоже ждал. Правда, вместе с Гаянэ. Знал, что придут «переубеждать».
— Здравствуй, Давид.
Отложив стилус, которым вносил расписание в планшет, встаю, чтобы пожать ему руку.
Демонстративно игнорирует.
Убираю ее в карман и указываю на кресло.
— Присядите?
— Не хочу. Я поговорить с тобой пришел, как мужчина с мужчиной.
Глаза воспаленные, лицо бледное. Не спал всю ночь. Для них с Гаянэ наш развод мини армагеддон.
— Слушаю Вас.
Отойдя к окну, опирается на подоконник ладонями. Несколько минут собирается с силами. Видно, что нервничает, но старается держать себя в руках.
— Давид, когда я отдавал тебе свою дочь, я был уверен в тебе. Знал, что сыну Тиграна можно доверять. И ты не подводил. Хотя я уже не уверен. Вы полгода вместе не жили, а Ани словом не обмолвилась. Значит, врать научилась. И теперь я даже не знаю была ли она счастлива. Как вы жили?
Оборачивается, вопросительно дёрнув бровью.
— Может, вам об этом у неё стоит спросить? Она лучше скажет была она счастлива или нет. Со своей стороны я не обидел ее. Давал все, что должен давать муж. Ответ на ваш вопрос — неплохо мы жили.
— Тогда что случилось? — непонимающе разводит руками, — Я пытаюсь понять, но у меня не получается. Я знаю Ани. Знаю, что моя дочь никогда не сделала бы чего-то, что тебе бы не понравилось. Она с молоком матери впитала правило, что мужа нужно слушаться и уважать. Значит, дело не в ней.
Меня уже от слова “правила” выворачивает. Подхожу и останавливаюсь рядом.
— Знаете, Артуш, не всегда получается жить по установленным правилам. Если вы спрашиваете справилась ли Ани с ролью жены? Да, на отлично. Вам не в чем ее упрекнуть. Она следовала всем вашим установкам. Но так вышло, что я “дефектный” в этой ситуации. Это ей не повезло со мной. И если не развестись сейчас лет через десять вы увидите, что останется от цветущей девочки, которую вы выдавали за меня. И это не потому, что я плохо к ней отношусь. Нет. В рамках уважения и взаимопонимания у нас все нормально. Дело в том, что она никогда не узнает, как это быть любимой своим мужем, если останется со мной.
— Значит, я прав был, — с презрением. — У тебя есть кто-то.
— Нет. Но разве чтобы понять люблю я жену или нет, нужен кто-то ещё?
— Неблагодарный! — резко схватив меня за ворот свитера, Артуш рывком притягивает меня к себе, — Как можно её не любить?
— Любят не за что-то, — позволяю ему эту несвойственную ему вспышку.
— Значит, решил окончательно?
— Да.
Еще раз дернув меня, рычит в лицо:
— Не оценил моей девочки. Где ты ещё найдешь такую? Нигде. Нет таких больше. А ты ее разведенкой оставляешь, ни стыда у тебя ни совести, Давид. Пожалеешь еще. Сильно пожалеешь.
Разжав пальцы, быстрым шагом выходит из кабинета и громко хлопает дверью.
Сцепив зубы, выдыхаю через нос.
Пульс глухо колотится в ушах. Чтобы хоть как-то успокоить его, сгребаю с подоконника пачку сигарет. Выбив одну, чиркаю зажигалкой и глубоко затягиваюсь.
Знаю, что они успокоятся. А если нет, то это не моя зона ответственности. Моя зона — это Ани и пацаны.
И даже если Артуш будет беситься, ее мать так или иначе будет с ней. Они с ней слишком связаны. Даже чересчур, я бы сказал, но кто я такой чтобы судить?
Моя мать вообще в жизни делает всё, что систематически меня ломает. Гаянэ также ломает Ани, хотя сама того даже не понимает.