По телу с ног до головы молния проходит. Уничтожает, в пепел сжигает.
Развернувшись, возвращаюсь обратно. Захлопываю дверь, бросаю куртку на пол, и потянув Олю к себе, вжимаюсь своими губами в её соленые и мокрые.
Сдавшись, она тут же хватается за мои плечи и открывает рот, пуская внутрь мой язык. Целует в ответ, плачет, а я прижимаю её к себе и трясусь, как психически больной. Мозг отказывает, все чувства обостряются и концентрируются только на ней.
Так всегда было. От ненависти до любви, от нежности до желания убить.
Вгрызаюсь в мягкие губы, наши языки сталкиваются, хочу в себя её пропечатать. Клеймом выжечь, хотя она давно уже выжжена во мне. В сердце, в голове, в каждой клетке. Чертова отрава, противоядия к которой не существует и никогда не будет существовать.
Разуваюсь, наступая себе на пятки носками кроссовок и ни на секунду от неё не отрываясь. Физически не способен. Дозу… одну дозу, чтобы дальше можно было существовать.
Прижимаю к стене, дурея от того, как Оля рваными движениями гладит мой затылок, холодными ладошками шеи касается, запуская по моей спине табун мурашек.
Сжимаю ладонями её грудь. Пах раздирает от потребности в ней. Задираю футболку, ловлю сосок ртом. Оля вздрагивает, под кофту мне пальцы запускает. Тянет её вверх.
Задрав руки, помогаю ей снять её с меня, и тоже самое проделываю с её футболкой. Прижимаю к себе. Кожа к коже. Обмен теплом, энергией, кипящей в нас обоих.
Как тогда — в одну единственную ночь, когда мы были вместе. Когда я решил, что пойду против всех ради неё, а она после этого сказала, что больше, чем на три месяца я ей не нужен был.
Рывком дергаю вниз её спортивные штаны, спиной к себе разворачиваю. Расстегнуть собственную ширинку, спустить брюки. От трясучки зуб на зуб не попадает. От озноба колотит. Потянув на себя за бедра, беру в руку член и направив в неё, влетаю внутрь.
Оля вскрикивает, подаваясь резко мне на встречу. Меня кроет. Вышвыривает в параллельную галактику, где все обострено до предела. Где я и она и больше никого. Её губы, в которые с голодом впиваюсь, упругая кожа под моими пальцами. По рецепторам и крови циркулирует ЕЁ запах и вкус, травит… травит… травит… Возвращает к жизни. Даёт возможность дышать.
Блуждаю руками по податливому телу. Кажется, если хотя бы на миг отпущу, она исчезнет. Растворится, утечёт сквозь пальцы.
Всхлипывая, Оля принимает мои жесткие толчки. Одной рукой в стену упирается, а другой меня за шею обнимает. К себе прижимает, рот простреливая протяжными, громкими стонами.
Растираю пальцами твердые соски, заставляя её биться в агонии, закатывать глаза, кричать и сжимать мой член собой изнутри. Упиваюсь её состоянием. Одержимость накрывает. Беру её жёстко, глубоко. Впечатывая в стену, размазывая о неё. Поясницу простреливает, спазмирует, когда по позвоночнику мощная шаровая молния опускается прямиком в пах.
Успеваю достать член и зажмуриться, пока изливаюсь ей на ягодицы. В каждой клетке ядерный взрыв происходит. Меня окатывает волной снова и снова, плавит от ощущений. Сердце хватать начинает от переизбытка эйфории. Забыл уже как это… Чтобы через мясорубку пропускало и кишки наружу выворачивало….
Упираюсь ладонью рядом с головой Оли. Мы оба дышим тяжело, хватаем ртом воздух и смотрим друг на друга.
Виновато, болезненно, обречённо. С каждой отсчитанной секундой реальность на землю возвращает.
Болит всё тело. Руки трясутся — так сильно хочу её к себе прижать. Целовать как раньше, чтобы зелёные глаза светились, а она улыбалась. Смеялась заливисто и убегала от меня, пока я не ловил её и не зацеловывал до красных воспаленных губ.
По щеке Оли снова стекает слеза. Вытираю её большим пальцем.
— Я принесу салфетки, — отстраняюсь, но она мотает головой.
— Не нужно. Я в душ пойду. А тебе пора уже…
— Оль…
— Давид, пожалуйста… — морщится, как от боли, — просто уходи.
Выдохнув, застегиваю ширинку. Опустошение, подобно вязкой слизи, заполняет клетки и наполняет легкие. Снова обуваюсь, надеваю кофту с ветровкой, а когда тянусь к ручке, слышу сзади тихое:
— Ты изменял ей уже?
Застываю. По голове словно кувалдой прилетает.
Оборачиваюсь, но Оля даже не смотрит на меня. Натянула штаны и закрыла грудь, сложив на ней руки. Взглядом уткнулась в пол.
— Нет. И не изменил бы, если бы это была не ты.
Открываю дверь и ухожу.
10 Давид
Выхожу из подъезда, сажусь в машину, завожу двигатель, но с места не двигаюсь.
Руль обеими руками сжимаю, а потом с силой ударяю по нему ладонями.