Когда они уезжают, оборачиваюсь к нему и попадаю в плен карих глаз.
— Пойдём? — взяв меня за руку, он ведет меня в свой кабинет.
Закрывает за нами дверь и присев на край стола, подтягивает к себе.
То, что произошло за каких-то пять минут выбило у меня почву из-под ног.
В голове полный раздрай. Его сыновья, Ани… Их спокойное с Давидом общение о другом мужчине, её отношение ко мне. Как будто всё перемешалось. Наша последняя с ней встреча так контрастирует с сегодняшней, что мне на то, чтобы осознать это нужно время…
— Эй, ты чего? — сжав пальцами мой подбородок, Давид внимательно всматривается в мое лицо, — Оль, ты из-за Ани?
Мотаю головой, не в силах даже объяснить, а потом прижимаюсь к нему, уткнувшись носом в шею.
Ком режет горло, но это не тот ком, который причиняет боль.
Я даже поверить не могла, что мы будем в состоянии нормально общаться друг с другом. Что Ани не будет испытывать ко мне ненависть и проклинать за то, что из-за меня распалась её семья. И хоть Давид говорил, что он сделал всё для этого, я смогла по-настоящему поверить только сегодня…
— Оль… — любимые руки с нежностью гладят меня по спине, — ты меня пугаешь.
— Я люблю тебя… — шепчу, отрываясь от его шеи и отчаянно вжимаюсь в губы. Меня раздирает чувством благодарности за то, что он сделал для нас… — Спасибо тебе…
— За что?
За то, что с этого момента мои последние страхи рухнули. Что я больше не чувствую себя так, как раньше. Что могу любить тебя как требует моё сердце — открыто и громко.
Господи, я даже представления не имела, как исправить то, что случилось шесть лет назад … и думала, что это невозможно. Но Давид смог…
Читая в моих глазах ответ, он зарывается в мои волосы пальцами и целует теперь уже сам. Глубоко, жадно, как умеет только он….
82 Оля
— Куда мы едем?
— Увидишь.
Сквозь открытые окна в машину проникает теплый весенний ветер.
Давид приехал и сорвал меня с совещания с ребятами по поводу будущей летней площадки в ресторане. Мы как раз обсуждали как интереснее устроить детский уголок для того, чтобы клиенты могли поужинать, а их детки провести интересно время, когда он вошел в комнату, взял меня за руку и объявил, что обсуждение мы закончим завтра, а то и послезавтра.
Я сначала пыталась возмущаться, но мне тактично закрыли рот поцелуем, усадили в машину и теперь везут в неизвестном направлении.
Приезжаем мы минут через двадцать. Выходим из автомобиля и останавливаемся прямо посреди парковки.
Недоуменно оборачиваюсь по сторонам.
Закатное солнце окрашивает старое серое здание в оранжевый цвет. Из машин на парковке больше ни одной. Местность кажется, заброшена, хотя и находится в очень неплохом районе.
Ничего не понимаю.
— Узнаешь, где мы? — спрашивает Давид, внимательно смотря на меня.
— Если честно, нет.
— А если так? — прокашлявшись, немного нервно оттягивает ворот футболки, и смотрит на меня болезненным взглядом, — У нас есть пара месяцев, может три. А потом я уеду и женюсь.
Меня холодом окатывает и рывком в прошлое утаскивает.
Машинально обхватываю себя руками, понимая наконец, что мы находимся на том самом месте, где Давид сказал мне эти слова перед тем, как я выбрала быть с ним те три месяца.
А это здание, поросшее мхом с одной стороны ни что иное, как клуб, в котором мы встретились в тот вечер…
Испуганно встречаюсь с ним взглядом, не понимая зачем мы здесь, а потом обмираю…
Потому что Давид вдруг становится передо мной на одно колено.
Протянув руку, берет мою и крепко сжимает пальцы.
— Ты спросишь — почему именно здесь… — произносит серьезно, — Я отвечу тебе… Потому что здесь я совершил первую ошибку в моей жизни. Я наивно посчитал, что отведенного времени с тобой мне будет достаточно и что потом, после того, как мы расстанемся, я смогу жить дальше, не оборачиваясь. Оставив тебя в прошлом, — горько усмехается и качает головой. — Если бы я мог вернуться в тот день, я никогда бы не сказал тебе этих слов, потому что сейчас, по прошествии стольких лет, я знаю точно, что тебя нельзя забыть, Оля. Нельзя оставить в прошлом. Так, как я люблю тебя — любят только раз, — мою грудь жаром обдаёт, а перед глазами начинает плыть от собирающихся в них слез. Те его слова — были очень болезненными для меня. Когда ты влюблена, а тебе говорят, что ты только на три месяца — это смертельно больно… именно поэтому я выбрала эти же самые слова, чтобы потом сказать Давиду, что якобы, на самом деле не любила его. Знала, как это больно. И знала, что после них он точно уйдёт. Прикрыв рукой рот, всхлипываю, осознавая сколько ошибок мы наделали с ним, избивая друг друга и причиняя самую большую боль, — Только с тобой я понял, что значит парить в небе от счастья и медленно умирать, если тебя нет рядом. Ты научила меня любить, Оль. Любить так, чтобы твоё счастье стало для меня приоритетным. И я клянусь, что буду любить тебя до конца своих дней, пока жизнь позволит нам быть вместе. Я буду каждый день благодарить тебя за то, что ты выбрала меня шесть лет назад, здесь, на этом месте, несмотря на то, что ждало нас впереди. Ты пошла на этот шаг, тем самым перевернув мою жизнь и дав шанс быть счастливым с тобой. А потом… совсем недавно, ты выбрала меня снова. — Плывущим взглядом наблюдаю за тем, как Давид достаёт из заднего кармана брюк бархатную коробку и открывает её. — Здесь и сейчас я хочу стереть из твоей памяти те свои слова. Не три месяца, не пять лет, не двадцать. Всю оставшуюся жизнь я хочу провести с тобой, Оль. Выбери меня еще раз пожалуйста…