24 Ани
— У Мариам с Демьяном свадьба через неделю. Парней оставим моим родителям на время, пока съездим на празднование.
Так и замираю с машинкой в руке, которую собиралась положить в мешок для игрушек.
Оборачиваюсь и растерянно смотрю на мужа, который только пришёл после работы.
Мальчишки давно спят. На часах десять. Последние дни он приходит уже затемно. Ужинает, принимаете душ и ложится спать.
— Ты правда решил поехать? — во все глаза наблюдаю за тем, как он вскидывает бровь и запрокидывает назад голову.
Привычка, демонстрирующая его несогласие или любые отрицательные эмоции.
Раньше я замечала, как он делал так в разговоре с другими, а теперь вот всё чаще стал и со мной.
— Что за вопрос, Ани? Мариам моя сестра. Конечно, я поеду на её свадьбу. И ты тоже.
— Давид, — стараюсь звучать уверенно, но не агрессивно, хотя сейчас именно так себя и ощущаю, — я не понимаю тебя. Разве ты не видишь, как твоим родителям плохо от того, что произошло?
— Им плохо от того, что они не в состоянии поддержать свою дочь, — категорично отрезает он, — а не от того, что она ушла.
— Нет, именно от того, — восклицаю я, и тут же понижаю тон, — твоя мама… — произношу намного тише, — Она очень тяжело переживает уход Мариам. Ты не хочешь замечать, но ей больно. Когда так поступает собственный ребёнок, это ужасно. Представь, если Арсен или Гор так однажды придут к тебе и скажут, что уходят от нас из-за того, что влюбились. Что ты будешь делать?
— Познакомлюсь с их избранницами.
Мои глаза в ужасе округляются.
— Даже если они будут не армянками?
— Мне плевать кем они будут. Хоть китаянками. Если сыновья будут счастливы с ними, я благословлю их.
— Как ты можешь так говорить? — непонимающе верчу головой, не узнавая мужа. — Давид! А как же кровь?
— А что кровь? Грязнее станет от того, что они родят не чистого армянина? — глаза мужа сощуриваются и опасно блестят, — Скажи, Ани, ты сама-то примешь любую избранницу сыновей?
— Нет! То есть… Да, — от волнения у меня начинают трястись руки. Я не понимаю его. Смотрю на него, а перед глазами будто чужой человек. — Давид, речь не о них. Речь о Мариам. И я… Прости, но я не хочу присутствовать у неё на свадьбе.
Чувствую, как гореть начинаю, потому что впервые между мной и Давидом настолько сильное разногласие.
— Не хочешь… — повторяет он медленно, будто сам для себя.
— Не хочу. Это как предать твоих родителей. Я не могу так с ними поступить. Они не простят. Да и моя мама тоже не поймёт. Она до сих пор поверить не может в происходящее.
Мне кажется, у меня поднимается температура. Хочется приложить ладони к щекам, чтобы остудить их. Мне не нравится, как Давид смотрит на меня. Не нравится то, что наши мнения расходятся. Но если в чем-то я могла молчать раньше, то в этом не могу. Мне совесть не позволит уехать и веселиться на свадьбе Мариам. Свадьбе, которой все не рады.
— Что ж… Я не заставляю. Оставайся дома.
Развернувшись, Давид уходит вверх по ступеням, а у меня сердце из груди выпрыгивает. Неправильно я поступаю. Знаю, что неправильно. Мама всегда учила, что жена должна во всем соглашаться с мужем, но в этом я просто не способна это сделать.
И тем не менее догоняю его и негромко, чтобы не разбудить мальчишек, спрашиваю:
— Ты будешь ужинать?
— Нет.
Прикусив щеку, смотрю как его спина скрывается в нашей спальне. В горле дерет, обидно до жути. Я не хочу, чтобы он злился на меня. Не хочу, не выношу этого.
Несколько раз моргаю, чтобы избавиться от собравшихся в глазах слез, а потом возвращаюсь в зал, чтобы закончить убирать игрушки.
На следующий день звоню Лусине….
— Ты с ума сошла? — с ходу ругает она меня повышенным тоном, — Даже не вздумай отпускать его одного!
От непонимания не знаю куда себя деть.
— Но почему? Разве вы хотели бы, чтобы мы присутствовали на их свадьбе?
— Я бы хотела, чтобы этой свадьбы вообще не было. Но раз уж так сложились обстоятельства, и Давид туда едет, то ты тоже обязана быть с ним.
— Но я не хочу. Танцевать, смотреть в их счастливые лица, и знать, как вы тут страдаете…
— Мы уже взрослые, Ани. Ничего с нами не будет. Раз эта девчонка выбрала того мерзавца, то это её выбор и ей с ним мучиться. А я вычеркнула её из сердца. Нет больше у меня дочери. А вот сын, несмотря ни на что, ещё есть. И у него есть законная жена, которая обязана быть с ним.
— Но…
— Никаких но! Ты жена, Ани. Я надеюсь, ты не высказала ему своего мнения?
Мнусь, нервно комкая скатерть на кухне.
— Высказала…
— Глупая! — шипит Лусине, — Зачем? Кому лучше этим сделала? Только с мужем отношения портишь и настраиваешь его против себя, — глотаю слезы обиды, впервые слыша такой её тон в свой адрес, — жена должна быть мудрой и хитрой! Если тебе что-то не нравится, нужно постараться переубедить, но так, чтобы он подумал, что это его решение. Ни в коем случае, не высказывать свое мнение прямо. Он же тебя из-за сестры презирать станет. Ты же видишь, он даже против нас пошёл, защищая её. А ты…