— Да. Там мой парень работает, — поясняю, потому что это правда редкое явление. В такие фирмы, как эта не берут на неполный рабочий день. — Начальник — его хороший знакомый, поэтому…
— А, понял. Только зачем работаешь? Не лучше сосредоточиться на обучении?
— Я успеваю. И мне нравится, в принципе. Плюс хоть и небольшая, но все же зарплата. Я не люблю зависеть от кого-то.
— Узнаю Ольку, — Саша обнимает меня за талию и бессовестно тянет к себе, за что тут же получает по рукам и смеётся, — ты всегда была самостоятельной.
— А ты никогда не умел держать руки при себе, Битеев, — говорит внезапно Давид.
От звука его серьезного голоса меня прошибает. Замечаю, как Демьян бросает на него искоса взгляд, а Саша тут же убирает от меня руки.
— Оля знает, что я шучу, — задорно подмигивает мне, а я смотрю на то, как Давид делает глубокую затяжку и выдыхает в сторону дым, не разрывая со мной зрительного контакта.
От того, как его взгляд жжет кожу, я гореть изнутри начинаю.
Помню, как он также курил в нашу последнюю ночь, стоя у окна. Когда сказал мне, что не женится на Ани, а я наивная поверила, что у нас всё может быть хорошо.
3 Оля
Когда я возвращаюсь за стол, Мариам сидит на месте Давида рядом с Ани. Они вдвоем смотрят в экран телефона и умиленно улыбаются.
Счастливые такие, беззаботные.
Опускаюсь на своё место, беру бокал и залпом выпиваю его содержимое. Трясёт так, словно под стулом установлен какой-то мотор.
— Это мы на природу ездили, — голос Ани доносится сквозь шум в ушах. — Сезон шашлыков закрывали. Арсен тогда гриб нашёл и принёс нам, чтобы мы его поджарили на костре с остальными замаринованными, — смеётся она.
— Ну правильно, нечего добру пропадать. Мой племяш очень хозяйственный, — поддерживает её Мари.
— Да, он такой. И серьезный очень, прямо как Давид. Тут они смотри, как похожи друг на друга.
Беру бутылку вина, и наливаю себе ещё. Хочется ослабить эти удушающие эмоции и не слышать их обсуждений. Нужно было сейчас домой ехать, а не потом. Я не выдержу столько. Слишком много информации, которая отложится в моей памяти и будет пилить острой пилой.
— Смотри, Оль.
Вскидываю взгляд, возвращая бутылку на место. Ани через стол протягивает мне телефон.
— Я Мариам фотографии показывала. Хочешь посмотреть?
От её доброжелательности у меня зубы сводит.
Нет, не хочу! Ни тебя видеть, ни фотографии ваши, ни Давида.
Смотрю на телефон, как на ядовитую змею, но выдавив из себя улыбку, беру его и подношу к лицу.
На экране снимок Давида и их старшего сына. Малыш держит в руках небольшую корзинку с грибами, а Давид на корточках сидит рядом с ним и улыбается в камеру.
Сердце тут же обдаёт болью, словно его сжали пальцами и раздавили. Смотрю на фото, а перед глазами плывёт. Его сын… Точная маленькая копия. Такие же серьезные карие глаза, и улыбка с ямочками на щеках, как у отца. Отец… Давид отец!
— Листай влево, — говорит Ани мимоходом, пока обсуждает что-то с Мариам.
Я не слышу их. Мажу пальцем по экрану, и на нём появляется снимок, где Давид уже с двоими своими сыновьями, а позади них его жена с родителями. Какие-то ещё люди, видимо друзья, или родственники. Большая веселая компания. Огромная счастливая семья…
Бывает так, что ты вроде бы знаешь какую-то информацию, но пока ты её не видишь, она какая-то далёкая и не цепляет. Но стоит увидеть воочую, как мир вокруг с треском рушится. Их счастье, переданное через объектив камеры должно радовать меня. Я ведь этого хотела, когда принимала решение расстаться. Хотела, чтобы ему никогда не пришлось лишаться тех, кого он любит.
А он обязательно бы их потерял, потому что его семья меня бы не приняла. Я — чужая, Ани — своя. И вот же оно — моё пожелание ему быть счастливым сбылось. Только что же так больно от этого, а?
Закусив губу, листаю дальше влево, пролистывая несколько фотографий с шашлыков, а потом застываю, когда вижу уже другой снимок.
Давид лежит на диване, запрокинув руку за голову. В другой держит телефон и сосредоточенно смотрит в экран. На нём домашние штаны и футболка. А на пальце блестит обручальное кольцо.
Легкие спазмом сводит, и я роняю телефон на стол. Чувствую себя так, словно заглядываю туда, куда нельзя. В их дом, в их семью. Где он чужой муж.
— Оль? — зовёт меня обеспокоенно Мари.
Когда поднимаю голову, вижу, как они вдвоём вопросительно смотрят на меня. Чёрт!
Спохватившись, широко улыбаюсь и скашиваю взгляд на вино.
— Кажется, я выпила больше, чем нужно.