Расплатившись с продавцом, кладу коробку в сумочку и подхожу к палатке, в которой мама меряет платье.
— Да, вот сейчас как раз занята. Она отошла, нету со мной рядом, позвони ей, — слышу, как она говорит из-за шторки.
Выглядывает, и обнаружив меня, подзывает рукой.
— А нет, вот она. Сейчас дам трубку, — протягивает мне телефон, — возьми, дочь. Лусинэ звонит.
Взяв мобильный, отхожу подальше. Я не говорила с ней с того самого дня. Долгое время свекровь и не пыталась со мной связаться, потом, когда звонила маме — родители были у нас. Мама давала мальчикам с ней разговаривать при Давиде, но он и словом не обмолвился. Я понимаю, посвящать в то, что происходит в его семье моих родителей он не собирается, поэтому ничего им и не сказал. А вот меня она просит впервые….
Нервно заправляю прядь волос за ухо и оборачиваюсь, как если бы Давид был поблизости и мог меня видеть.
Под трель сбившегося пульса, подношу телефон к уху.
— Да?
— И что, ты ни разу не нашла возможности позвонить мне?
От тона, которым она говорит, я сбиваюсь в комок. Чувство вины по отношению к ней давно ело меня и сейчас буквально вылезает наружу.
— Лусинэ, пожалуйста, не обижайтесь, но…
— Что, но? Я, по-твоему, должна с внуками только через Гаянэ общаться?
Зажмуриваюсь, понимая её чувства. Лусинэ очень любит мальчиков, и раньше звонила каждый день, чтобы узнать как они, а теперь…
— Неблагодарная! Я столько делала для тебя, и что в итоге получила?
— Мне очень жаль, простите, но вы же знаете причину, по которой я не звоню вам…
Давид говорил, что поставил её в известность и запретил со мной связываться.
— Если бы захотела, то смогла бы позвонить. С телефона матери, в конце концов.
Её тон давит, а злость, которой пропитано каждое слово — травит. Невольно ёжусь.
— Простите пожалуйста…
— Я значит, твой брак спасаю, звоню Ольке, перед Давидом тебя выгораживаю и расхваливаю, а ты даже такой мелочи за его спиной сделать не можешь.
Хочется закрыться и не слышать, настолько это неприятно.
— Вы же сами учили, что жена должна быть мудрой и послушной. Вот я это и делаю. Я слушаю то, что говорит мне муж.
— Ты посмотри на неё. А своей головы нет? Совсем уже подстилкой стала бесхребетной?
— Зачем вы так? У меня и так сложный период. Всё изменилось.
— Что там у тебя изменилось? Это у меня изменилось, а не у тебя. Внуков не вижу и не слышу. А ты даже не пытаешься связаться со мной. Всегда знала, что ты тряпка, но не думала, что настолько.
В груди вспыхивает горькая обида, а в горле собирается ком.
Наверное, я и правда тряпка. Сколько себя помню, я делала, как она советовала, и возможно, Давид прав. Я делала это слишком часто. Даже тогда, когда не хотела. Покупала себе вещи, которые нравились ей. Готовила блюда, которые она советовала и присылала рецепты для мальчиков, хотя они плевались и не хотели это есть. Купила шторы нам в дом, игнорируя то, что мне понравились совсем другие. Заставляла шить постельное белье, хотя я и не понимала зачем его шить, если можно купить. В памяти всплывают слова Давида о том, что я слишком поддаюсь её влиянию, и я вдруг понимаю, что так и есть.
Чтобы не обидеть её, я старалась угодить буквально во всем. А она, зная то, что мне и так тяжело и плохо, позволяет себе так со мной говорить, как будто ей вовсе наплевать на меня и мои чувства.
— Быть мудрой, Ани, это не прогибаться под мужа. А уметь в нужный момент переиграть так, как тебе надо.
Сердце бьется на вылет от адреналина, выплеснувшегося в кровь.
Сцепив зубы и преодолевая нервную дрожь, я впиваюсь пальцами в телефон и отойдя еще на пару шагов дальше от палатки, негромко произношу:
— Я не подстилка. Я пытаюсь сохранить свой брак. И если для этого нужно, чтобы я не общалась с вами, то я сделаю это. Пожалуйста, больше не связывайтесь со мной. Общайтесь и дальше с мальчиками через мою маму, если Давид не против, а со мной не нужно. Я обещала ему, и я выполню это обещание.
59 Ани
Господи, сколько же здесь людей!
Стараюсь лавировать между студентами так, чтобы меня не затолкали плечами, но получается плохо.
— Извини, — вскидывает руку парень, случайно задевший меня рукой во время экспрессивного разговора с друзьями.
— Ничего.
Поёжившись, бреду по коридору, выискивая аудиторию, номер которой несколько дней назад прислали в чат группы вместе с расписанием.
Сердце от волнения проделывает дыру в грудной клетке, мне кажется я не переживу этот день.