– Думай, куда идешь! – резко бросила вышивальщица.
Кэтрин взглянула на красивые, высокие, но раскрасневшиеся скулы, на слегка припухшие красные губы, сбившийся плат и пряди волос, змеившиеся вокруг лихорадочно возбужденного лица.
– По крайней мере, мне не нужно думать о том, откуда я пришла, – быстро парировала она и с удовольствием отметила, что удар достиг цели: Рогеза вздрогнула, ее голубые глаза сначала расширились, потом сузились.
– Тебе не место среди женщин графини! – прошипела она. – Кто ты такая, чтобы судить меня, если твоя прежняя госпожа была всего лишь шлюхой!
– По крайней мере, ей не требовалось приворотное зелье, чтобы обратить на себя внимание.
– Что эта старая ведьма тебе наговорила?
– Ничего. У меня есть собственные глаза. Графиня знает, где ты была?
– Только попробуй открыть рот перед миледи, и я зашью его! Не лезь в мои дела!
– С удовольствием, если ты предоставишь мне спокойно заниматься моими делами.
Рогеза метнула на нее яростный взгляд, повернулась и побежала вверх по лестнице. Кэтрин медленно пошла за ней. Ее колени дрожали, но на губах блуждала улыбка, потому что, насколько молодая женщина могла судить, последнее слово осталось за ней.
ГЛАВА 8
Обе просьбы, с которыми Оливер обратился к графу Роберту, были приняты благосклонно.
– Я сам собирался чуть погодя отправить паренька к остальным мальчикам, – сказал граф. – Раз он готов перейти к ним немедленно, это свидетельствует в пользу его душевных сил. Заодно получит собственные обязанности, вместо того, чтобы выполнять половину работы разбойника Томаса. Я заметил, – добавил он, скривив губы.
Оливер опять очутился в покоях графа. Рыцарь держался спиной к фреске на стене, но чувствовал, что она давит ему между лопаток.
– Да, милорд.
Роберт наклонил голову и продолжил:
– Похоже, что ты добровольно взял под свою защиту как мальчика, так и женщину. Я видел, что ты сидел рядом с ней за завтраком.
Его взгляд скользнул от Оливера к графине, которая сидела в оконной нише с шитьем на коленях и спящей рядом маленькой собачкой с шелковистой шерстью.
– Она отвела меня на могилу Эмис де Кормель. Я обещал, что не брошу ее и ребенка после того, как доставлю их в Бристоль.
– Похвально, – буркнул граф.
– Не благодаря ли вашему содействию, рыцарь, наша повитуха приняла Кэтрин под свое крылышко? – подала голос из своего уголка графиня. – Ведь она служила вашему роду, я не ошибаюсь?
Оливер вздрогнул:
– Миледи?
Карие глаза Мейбл широко раскрылись:
– Я полагала, что инициатива исходит от вас. Разве не так?
– Миледи, я не знаю, о чем вы говорите – Совершенно сбитый с толку Оливер развел руками. – Она сказала мне только, что у нее появились женские дела, чтобы занять время. Я решил, что речь идет о шитье или ткацком станке.
Мейбл прищелкнула языком.
– Значит, она не сообщила, что собирается учиться на повитуху под руководством матушки Этельреды? Я позволила Кэтрин оставаться в женских покоях или спать в зале, как она пожелает. Кроме того, я обещала ей, что Этельреда получит одно из постоянных помещений у стены внутреннего двора, вместо того, чтобы жить в палатке, как до сих пор.
Оливер покачал головой.
– Она не сказала об этом ни слова, – раздался в его ушах собственный спокойный голос, тогда как в душе царило полное смятение. Теперь понятно, почему она тогда отвела глаза и ограничилась словами «женские дела».
– Ах, да, это же было до того как она обратилась ко мне за разрешением. Возможно, молодая женщина решила ничего не говорить, пока его не получит.
– Да, миледи, – проговорил Оливер.
Ему пришлось изо всех сил сжать зубы, чтобы сохранить приличия.
– Вам это не нравится, рыцарь? – Графиня изучающе посмотрела на него. – Матушка Этельреда спасла жизнь сыну Эдон Фитц-Мар, а Кэтрин оказала ей весьма умелую помощь. Она будет прекрасной повитухой, гораздо лучшей, чем рукодельницей. Кроме того, она молода и сильна. А здоровье матушки Этельреды, увы, ухудшается.
– Да, миледи, вы совершенно правы, – вежливо заметил Оливер и попытался разжать стиснутые кулаки. – Я просто удивился, вот и все.
Он поскорее обратился к графу, чтобы не выдать всей силы своего неудовольствия:
– Остался еще вопрос об упомянутом мной воине – Рэндале де Могуне – и его отряде.
Графиня еще немного понаблюдала за Оливером со спины и снова принялась шить, ее поджатые губы выражали задумчивость.