– Кажется, мы уже где-то встречались? – шутливо осведомился Оливер. Его глаза перебегали с ее лица на корзинку, затем на красные чулки и обратно, словно не зная, где остановиться.
– Если бы мы встречались, я бы этого не забыла, – подхватила Кэтрин. В ее зрачках танцевали искорки.
– А вы помните?
– Меня можно заставить вспомнить.
Рыцарь рассмеялся и резко обернулся в седле, чтобы обнять ее, но тут же поспешно схватил поводья, потому что конь сделал скачок вбок. Кэтрин вскрикнула и со смехом еще крепче вцепилась в пояс.
Рэндал де Могун следил за игрой с легкой улыбкой на губах и презрением в глазах.
– Не знал, что твоя «защита» простирается так далеко, Паскаль, – шутливо заметил он, но в его голосе едва заметно прозвучала резкая нотка.
Оливер вернулся в строй, холодно поглядел на наемника и сообщил:
– С Двенадцатой ночи мы обручены. Кэтрин – моя жена, недостает только последнего благословения.
Кэтрин коротко глянула на де Могуна и опустила глаза. В этом человеке было нечто, заставлявшее ее трепетать. И дело не только в том случае, когда она перевязывала ему руку, а он пытался поцеловать ее.
– Примите мои поздравления, – по-прежнему шутливо склонил голову де Могун. – В первую же свободную минутку я выпью за ваше счастье.
Если он надеялся на приглашение сделать это за счет Оливера, то просчитался. Рыцарь, сохраняя на лице вежливое выражение, не позволил себя завлечь. Де Могун еще поболтался рядом с ними, специально чтобы вызвать раздражение, но наконец сдался и поскакал вдоль колонны, покрикивая на рекрутов.
На скулах Кэтрин заиграли розовые пятна. Она не знала, что ей спокойнее: видеть де Могуна или знать, что он где-то рядом.
– Да, – пробормотал Оливер, словно читая ее мысли. – Он волк. Очень воспитанный волк, который сидит у твоего огня и защищает тебя от других волков, а потом одним махом отгрызает твою руку, просто потому, что это в его природе.
– Я думала, он твой друг.
– Он был им в дни, когда я считал оправданным риск держать волка у своего огня и мне не о чем было заботиться.
– Что же, теперь тебе есть о чем заботиться, поэтому позаботься и о себе тоже, – откликнулась Кэтрин.
Она имела в виду не только де Могуна, хотя этот человек был достаточным поводом для беспокойства. Теперь, когда первая радость встречи миновала, молодая женщина вспомнила, что Оливер вернулся ненадолго, что очень скоро он опять окажется в пути, но на этот раз уйдет на войну.
– На этот счет можешь не беспокоиться, – с улыбкой и очень убежденно сказал рыцарь.
Когда они оба спешились во дворе замка, к ним подошел Гавейн.
– Есть новости, госпожа?
Кэтрин поспешно отряхнула свои юбки и непонимающе уставилась на него:
– Новости?
Гавейн прикусил губу и уточнил:
– О Рогезе.
Кэтрин покачала головой, невольно чувствуя жалость к юноше.
– Увы, нет. В городе не слышно ни слова.
Гавейн кивнул и, понурившись, пошел прочь. Оливер со вздохом посмотрел ему вслед.
– Не хотелось бы этого говорить, но поход – лучшее для него средство. Проветрится, придет в себя. Ему впервые приходится пожинать то, что он посеял.
– Весьма вероятно, что Рогезе тоже, – мрачно кивнула Кэтрин.
Оливер снова тяжело вздохнул:
– Да смилуется над ними Бог.
Он едва не добавил, что уверен в смерти Рогезы, но вместо этого схватил Кэтрин в объятья и крепко поцеловал.
– Я должен доложиться графу, поэтому не знаю, когда освобожусь. Оставь немного тушеных угрей и местечко у огня.
– Можно найти местечки и потеплее, – шаловливо сказала Кэтрин, – но только в том случае, если ты соскребешь эту щетину.
Рыцарь потер подбородок.
– Обещаю, если и ты обещаешь.
Кэтрин со смехом высвободилась из его рук и побежала готовить ужин.
Этель ждала ее.
– Итак, он вернулся, – заметила она, отодвигая свой стул от огня, чтобы Кэтрин могла приготовить угрей, которых только что поставила на пол.
– Откуда ты знаешь? Этель захихикала.
– Тебя выдает лицо. Кроме того, я видела лошадей во дворе.
– В эти дни во дворе всегда полно лошадей, – слегка пожала плечами Кэтрин, затем села на пятки и посмотрела на старуху. – Но он надолго не задержится. Я не хочу…
Голос изменил ей. Она молча повязала льняной фартук и взяла острый нож.