— Чем ты занимаешься?
— Строительным дизайном.
— Дома?
— Нет. — Хадсон откинулся на спинку стула, подыскивая нужные слова. Он всегда находился в трудной ситуации, когда ему задавали подобные вопросы. Стоило узнать, что ему платят невероятные деньги за изгиб стали, как многие меняли отношение к нему. А он не любил вдаваться в подробности и объяснять, какого труда это стоит. — Я работаю с металлом. Мосты и все такое.
— О! — Линда переваривала информацию, не собираясь на этом останавливаться. — Во всяком случае, спасибо за велосипед и шлем. У тебя есть дети?
— Это что, полицейское расследование? — резко бросил он, взглянув на Линду с недоумением.
— Я… я бы не спросила об этом, если бы не увидела, как ты общаешься с Викки… Мне просто подумалось…
Слушая, как она запинается, Рей вдруг понял, что ему вовсе не доставляет удовольствия вводить ее в краску. Может быть, лучше сказать ей правду?..
— У меня есть дочь. Сейчас ей десять лет, но я видел ее всего один раз…
— Один раз? — потрясенно повторила Линда.
— Давно, когда я был молодым и глупым, позволил себе неосторожный секс. — Рей задумчиво посмотрел на Линду, словно не был уверен, стоит ли продолжать. Потом решился: — Я видел дочь в тот день, когда она родилась, прежде чем ее мать со своей семьей определили ее судьбу.
— Ты не хотел ребенка?
— Хотел, хотя не очень представлял, что это значит. Но семья Моники не приняла меня. Наверное, они были вправе поступить так. Я пытался делать все, что мог, без денег и без помощи Моники. Хотел разубедить их, но они в конце концов поставили на своем, считая, что ребенку будет лучше среди нормальных людей. Без отца вроде меня…
— И ты никогда больше не видел ее? — спросила Линда с изумлением, не в состоянии примириться с этим фактом.
Он понимал ее чувства, особенно теперь, после знакомства с Викки. Но ему не нужна была жалость. К тому времени, как у него появились деньги, чтобы пройти через судебный процесс и отстаивать свое право на дочь, Моника вышла замуж. Сведения о новой семье его дочери были закрыты для него. Но с тех пор прошло уже пять лет, и он решил не вторгаться в жизнь дочери. Просто начал откладывать деньги на ее обучение в колледже, если когда-нибудь она захочет принять их от него.
— Да, с того самого дня, когда она появилась на свет, — ответил он. — Но я знаю, что с ней все в порядке.
— Прости! Мне не следовало поднимать эту тему.
— Ничего. — Рей встретил грустный взгляд и задумался, стараясь разгадать, что думает Линда о его признании. Как ни странно, сам он испытывал облегчение, сделав его. — Я рад, что рассказал тебе.
Он вдруг обрел давно утраченное спокойствие. Ему казалось, что вся атмосфера вокруг них изменилась. Хадсон не сводил глаз с Линды. Если бы они были более близки, он протянул бы руки и обнял ее. Но ведь это именно так. Сейчас у него появилось ощущение, что он знает эту женщину давно, и нет причины, по которой он не может обнять ее…
— Мама? — Викки заглянула в дверь в пижаме, с полотенцем, переброшенным через плечо. Она подбежала к матери и уткнулась ей в колени, а потом посмотрела на Рея. Она была готова идти спать, но вдруг смутилась.
— Ты все сделала, что нужно? — спросила Линда, гладя дочь по голове. Викки молча кивнула.
Хадсон понял намек и поднялся.
— Я должен…
— Подожди! — Викки стремглав бросилась из комнаты и через секунду вернулась с книгой. — Ты можешь почитать мне? — спросила она, поднимая на него умоляющие глаза и протягивая книгу.
— Викки, ты так устала, едва держишься на ногах. И Рей должен ехать домой.
— Пожалуйста, — умоляла Викки, не сводя с него глаз и не обращая внимания на слова матери. Слеза скатилась у нее по щеке, и Хадсон почувствовал подозрительное покалывание в груди. Господи, лучше бы ему уйти отсюда…
— Виксен… — вмешалась Линда, пытаясь приподняться.
Но Рей, присев на корточки, взял девочку за плечи и заглянул ей в глаза.
— Если я прочту тебе один рассказ, ты будешь спать?
Продолжая хмуриться, Викки кивнула. Рей посмотрел поверх ее головы на Линду. Она пожала плечами, неодобрительно покачав головой.
— Хорошо, — согласился он. — Пойдем, покажешь мне, где ты спишь. — Рей оглянулся на Линду. — Я знаю, что сначала надо было спросить тебя, но ведь ты не возражаешь? Только один рассказ…
— Нет, если ты не против. Она очень устала, а я не в силах бороться с ней… Если тебе удастся уложить ее в постель, ты дважды станешь героем за сегодняшний день.
— Как ты справляешься с ней триста шестьдесят пять дней в году! — воскликнул Хадсон, искренне считая, что настоящий герой — сама Линда. Он не мог представить, как чувствовал бы себя, если бы кто-то зависел от него хотя бы одни сутки.
— Дни вроде сегодняшнего — исключение, — спокойно заметила Линда. — Спасибо за помощь.
Когда Рей вошел в комнату, Викки стояла, склонившись над ящиком комода, и что-то искала среди игрушек. Увидев его, она бросила свое занятие, взяла книгу и нырнула под одеяло.
— Мама обычно спит наверху, но сейчас она здесь, потому что у нее сломана нога. — Викки кивнула на соседнюю кровать и подвинулась, чтобы он мог устроиться рядом.
— Я сяду здесь, — сказал Хадсон, опускаясь на пол. Он открыл книгу и начал читать.
Спустя некоторое время Линда, опираясь на костыли, остановилась в дверях. Хадсон почувствовал на себе ее взгляд, но не стал отрываться от книги. Ручка Викки скользнула по его спине, отодвигая руку, чтобы разглядеть картинки. Маленькая ладошка запуталась в его рубашке. Он не ощущал неловкости. Лицо Викки было полно доверия, она просто благоговела перед ним. Как оставить ребенка, который доверяет тебе всей душой? Неужели ему действительно надо бежать отсюда?
— Если вам ничего не нужно, я пойду в ванную и приготовлюсь ко сну, — сказала Линда.
Рей поднял на нее глаза и, секунду помедлив, кивнул. Сейчас не время думать о Линде… Следовало выяснить, что же случилось с пауком из сказки, которую он читал, дождаться, пока Викки уснет, и уйти.
Так у Хадсона есть дочь? Линда пыталась свыкнуться с этой новостью. Она много чего напридумывала о нем, но ни о чем подобном не подозревала. Дрожь пробежала у нее по спине. Она провела рукой по животу. Что, если она беременна? Если да, то готова ли она принять это? А он? В его жизни уже была такая история…
Она открыла кран и намочила махровую рукавицу. Не стоит думать об этом сейчас. Какой смысл? У нее и так достаточно проблем. Надо жить настоящим.
Посмотрев на ванну, Линда представила, как ложится в теплую чудесную воду. После такого дня, как сегодня, даже десять минут были бы спасением, облегчив боль в плечах и спине. Она положила часы на раковину, прихрамывая, подошла к ванне и начала раздеваться. Только десять минут…
Хадсон закончил второй рассказ и осторожно захлопнул книгу. Он сидел, не шевелясь, в ожидании, не попросит ли Викки читать дальше. Но девочка молчала, и он бросил взгляд через плечо. Да, она спала. А он уже начал опасаться, что девочка не отпустит его к Линде, когда она выйдет из ванной, придется продолжить чтение. Сначала он слышал шум бегущей воды, но сейчас в доме было тихо.
Тишина соответствовала настроению. Казалось, с Нового года не было такого мирного момента в его жизни. Рей улыбнулся. Может, ему уже хватит свободы, которую он вкусил до встречи с Линдой?
Рей глядел на маленькую ладонь Викки, лежавшую на его руке, и пытался представить себе свою дочь. Какая она сейчас? Такая же бесстрашная, как Викки? Спрашивает ли она об отце, как, наверное, делает Викки? Или она любит чужого мужчину, заменившего ей отца?
Проклятие!.. Прошли годы с тех пор, как он раз и навсегда запретил себе подобные мысли. Вслед за ними сейчас же являлись вопросы, на которые у него не было ответов. Вроде того, почему ему не связать себя с женщиной, которая стремится создать семью. Мать часто спрашивала его об этом. Он хмурился, пожимал плечами и оставлял ее любопытство неудовлетворенным.
Хадсон положил книгу на пол у кровати и оперся на руку, чтобы встать. Но ему это не удалось. Казалось, рубашка зацепилась за что-то. Он обернулся, чтобы понять в чем дело, и Викки шевельнулась во сне.