Наконец Шарон решила сесть. Обхватив колени руками, она свернулась клубочком в углу стоящего у окна дивана. Неужели она не представляла себе, насколько соблазнительной была эта поза?
Глядя на нее, Дуглас на некоторое время застыл на месте. Шарон его взгляд не понравился.
– Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, – нервно сказала она, инстинктивно напрягаясь при его приближении, – но в твоих упреках нет смысла, я не по своему желанию приехала сюда.
– Но я в этом тоже не виноват, – возразил Дуглас, делая глоток виски и внимательно наблюдая за ней. Затем он подошел к дивану и, несмотря на протесты женщины, уселся рядом, – из-за тебя я потерял работу.
Шарон удивленно посмотрела на него:
– Что ты имеешь в виду?
– То, что у меня нет работы. Я стал безработным...
– Я спрашиваю, как это случилось? Мне казалось, мистер Мэрфи хотел, чтобы ты убедил меня приехать сюда.
– Да, он этого добивался, – Дуглас откинулся на спинку дивана и посмотрел на нее поверх стакана, – только я ничего не сказал. Я притворился, что не нашел тебя. И Рич вышвырнул меня.
Шарон уставилась на него:
– Как это?
– Он не поверил мне, – тихо сказал Дуглас и сморщился, – и, полагаю, мне нечего обижаться на него. Я действовал непрофессионально. Но с тобой ему было гораздо проще, не правда ли? Ты же такая умная. Мне кажется, ты с самого начала знала, что нужно делать.
– Еще бы, – процедила Шарон сквозь зубы, – поэтому-то я здесь!
Дуглас улыбнулся:
– Нет, это наша с тобой общая ошибка. Старина Мэрфи оказался гораздо хитрее, чем мы думали. Его шпионы находились на острове еще до того, как я спустился с парома. Он все тщательно продумал.
Шарон удивленно заморгала глазами:
– Шпионы?
– Молодая парочка в гостинице, – ответил Дуглас устало и, видя, что она ничего не понимает, добавил: – В гостинице проживали двое молодых людей, притворявшихся, что проводят на острове медовый месяц. Когда я приехал, они уже находились там. Ну кто обращает внимание на влюбленных?
– Значит, Тара Бартон, посетившая меня вслед за твоим отъездом, работала не на тебя? – поразилась Шарон, и Дуглас отрицательно покачал головой.
– Она работает на Рича. Теперь я уверен, что это она обыскала мою комнату, а не ты.
– Но зачем? – удивленно спросила Шарон.
– Я ведь говорил тебе, что Мэрфи подстраховывал меня. У него случился прокол с Сэмом Гродином. Больше рисковать он не мог.
– Тогда зачем он вообще посылал тебя?
– Потому что я знал тебя лично. И, прежде чем предпринимать что-либо, он хотел удостовериться, что это именно ты. Если бы я точно следовал указаниям босса, то все было бы в порядке. Но он предполагал, что у меня сохранилась совесть, – и не ошибся.
– О Дуглас! – поведение женщины резко изменилось. Взгляд ее смягчился, и она посмотрела на собеседника так доброжелательно, что у того что-то перевернулось внутри. – И из-за меня ты потерял работу! – воскликнула она, положив руку ему на колено. – Теперь я понимаю, как ты себя должен чувствовать. Мне так жаль. Я не имела никакого представления об этом.
Дуглас выпрямился и жадными глазами уставился на ее тонкие загорелые пальцы. Они как будто обжигали его колено или, может быть, это от него исходил нестерпимый жар? Боже милостивый, она жалела его! И это звучало так искренне. Как же это у нее так получалось? Конечно, он мог сбросить ее руку с ноги и высказать ей все, что он думал о ее двуличии, сказать, что она вела себя с ним хуже, чем Ричард Мэрфи.
Но ее прикосновение вызывало невероятно сильные эмоции, и ему так захотелось воспользоваться ее – пусть минутной – слабостью. Может, это глупо, подумал он, отставив в сторону стакан и накрывая ее пальцы рукой. Но почему он должен жалеть ее и отказывать себе в желании? И потом, он получит большее удовлетворение, если скажет ей все, что знает, после того как овладеет ею. Или когда будет в ней...
– Дуг...
Но добиться ее не так легко, подумал Дуглас, когда Шарон убрала руку, которую он пытался удержать. Как бы ни жалела она его сейчас, она, конечно, не забыла их последней встречи.
– Шари, – отозвался он, – ты можешь простить меня?
Он с удовлетворением отметил, что Шарон искренне поверила в то, что он сожалеет о таком развитии ситуации и о том, как ворвался к ней в гостиницу. Чувствовалось, что постепенно ее недоверие ослабевает.
– О Дуг, – дыхание Шарон участилось, когда он поднес ее руку к губам и стал нежно целовать пальцы, – конечно, я прощаю тебя. Но это, наверное, не очень разумно, ты согласен?
– Отчего же?
– Да потому, – в ее голосе послышалось беспокойство, – что мы ведь договорились: с прошлым покончено.
– С того момента, как я назвал тебя сукой? – пробормотал он, покусывая ее большой палец, и продолжил, когда она убрала руку: – Тогда я вел себя ужасно глупо, не правда ли?
– Ну, не то чтобы очень глупо. Ты... просто ты был очень сердит.
– Да, тогда я страшно злился, – мрачно подтвердил Дуглас. Потом мягко добавил: – Я очень хотел тебя...
– Дуг, пожалуйста...
Шарон была взволнована, и Дуглас подумал, а как она поступит, когда поймет, что он вовсе не собирается отказаться от желания обладать ею. Дыхание ее участилось, грудь высоко вздымалась под рубашкой.
– Расслабься, – хрипло произнес Дуглас, – я уже давно не мальчик, Шари. Я все понимаю. И мог бы даже удивить тебя...
– Прекрати!
Сказано это было очень строго, но губы Дугласа расплылись в улыбке:
– Ты же сама хочешь этого. Разве тебе не интересно узнать, что сейчас между нами произойдет?
– Нет!
Шарон растерялась, и Дуглас решил воспользоваться моментом.
– Конечно, ты хочешь этого, – продолжал настаивать он, запуская руку в широкий вырез ее рубашки, – разреши мне расстегнуть пуговицы?
– Не смей! – воскликнула женщина, пытаясь свободной рукой удержать ворот рубашки. – Дуг, пожалей меня...
– Пожалеть тебя, – повторил он и, не обращая внимания на мольбы, расстегнул перламутровую пуговицу на вороте рубашки, – а ты меня жалеешь, Шари?
– Я жалела...
– Ради Бога, Шарон!
– Не вынуждай меня ненавидеть тебя, – возмущенно вскрикнула она.
– Нет, этого я не хочу, – согласился он, расстегивая последнюю пуговицу, – у меня совершенно иные намерения.
– Если ты принудишь меня заниматься с тобой любовью...
– Эй! – Дуглас внимательно взглянул ей в глаза, распахивая ворот рубашки. – Кто кого принуждает! Ну и сюрприз, да у тебя тут бюстгальтер! Раньше ты их не носила.
– Отпусти меня!
– Обязательно, – нащупав крючок, он расстегнул его, – ну вот, так тебе должно быть гораздо легче.
Шарон вздрогнула, почувствовав сильные пальцы на коже, но скрыть волнение от прикосновения не смогла. Дуглас заметил, что грудь ее оставалась такой же полной, упругой и прекрасной, как когда-то.
Пальцы его дрожали, когда он отодвигал в сторону атласный бюстгальтер с кружевной отделкой. Какое-то время Дуглас еще сдерживал себя, но, не утерпев, обнял податливое тело и приник губами к ее рту.
Позднее он уверял ее, что во всем виноват алкоголь, но вряд ли это было правдой. Его охватило неудержимое желание владеть ею, и что бы она ни предпринимала, он уже не мог выпустить Шарон из объятий.
И ее сдавленные крики о том, что так нельзя, что она этого не хочет, что утром он обо всем пожалеет, уже не имели для него никакого значения. Все заглушала обида на ее внезапный отъезд десять лет назад, на то, что она скрыла от него. Он не должен был любить ее, но ему так сильно, до боли, хотелось обладать ею! В голове Дугласа проносились мысли, слова, воспоминания, которые ассоциировались с этой женщиной, ее прошлым. Он пытался не забывать о том, что сейчас поступал с ней так, чтобы наказать Шарон, что чувства, которые вновь вспыхнули в нем, сиюминутны. А где правда, истина их отношений? С самого начала она лгала ему. И продолжала лгать сейчас.