Ей смешно, а мне не до шуток. Я вляпался в это дерьмо по полной, теперь хрен отмоешься. Все, что могу – оттянуть время, чтобы дать себе поле для маневров.
— Может, еще на колени встанешь и будешь просить прощения?
— Потребуется – встану. Если нужно будет на пузе за ней поползу. Потому что лучше ее нет никого, и я ее люблю.
Люблю. Больше жизни. И чтобы осознать это полностью и бесповоротно, мне потребовалось натворить дел, поставить под угрозу наше будущее и семью. Предать. Идиот.
На миг взгляд Алексы становится другим. Непонятным, цепким, пробивающим навылет, но быстро сменяется ленивой усмешкой:
— Золотой ты мужик, Максим Владимирович. Даже жаль тебя.
— Себя жалей. У тебя день, чтобы уехать. Не сделаешь – будем говорить иначе.
С этими словами разворачиваюсь и ухожу, а Алекса остается на месте. Надеюсь, до нее дойдет, что шутки закончились. Я ведь не только предупреждать могу, можно ведь и по-плохому. Запугать так, что по ночам будет бояться без света в туалет ходить.
Вечер продолжается, как ни в чем не бывало. Миронов настроен продуктивно, Алекса тише воды ниже травы. Сидит в углу и молчит, отвечая только когда к ней обращаются на прямую. Думает.
И мне не нравится это выражение крайне й задумчивости на ее лице. Почему-то кажется, что она прикидывает, с какой стороны меня лучше жрать. С головы, или с хвоста.
Меня от нее тошнит. Кажется, все вокруг напрочь провоняло ее духами.
Мужики выходят дымить, я с ними, хотя не увлекаюсь. Мне просто нужен глоток свежего воздуха. Выхожу последним, чтобы никто не слышал, как шиплю Алексе:
— Когда вернемся, чтобы духу твоего здесь уже не было.
Пока остальные пыхают, я задумчиво пинаю бордюр носком ботинок. Неспокойно как-то. Щемит за ребрами и не дышится.
Ни черта Красноволосая не уйдет. Надо ждать сюрприза…
Меня будто окатывает кипятком, и рука сама тянется к карману брюк. Телефона нет. Он остался в пиджаке, а пиджак в vip-комнате. Там, где осталась Алекса.
Обратно несусь, как сайгак. В ушах гремит, и сердце сжимается в дурных предчувствиях.
И когда я врываюсь в випку, моим глазам предстает занимательнейшая картина.
Алекса, с моим телефоном в руках.
— Какого хрена?!
Она вздрагивает и оборачивается. На губах тут же появляется томная улыбка:
— Максюш…
Сука!
Вырываю у нее из лап телефон. На экране – завершенный разговор с женой.
Глава 11
Потребность поверить Кирсанову отказалась настолько сильной, что вопреки всему я поддалась. Откинула в сторону логику, планы, все остальное и просто ждала. Сидела в гостиной на диване, прижав к себе колени, и пялилась на часы, неспешно отсчитывающие секунды.
Тик-тик-тик…
Времени уже за полночь.
Меня убивает это, вымораживает настолько, что трудно дышать.
Тик-тик-тик…
Встреча на ночь глядя. С партнерами. Очень важная для Максима встреча. Я знаю, сколько он работал над этим проектом. Знаю сколько сил положено на это дело. Все знаю, все понимаю, но…
Красные волосы всполохом перед газами.
Зачем так ярко? Специально, чтобы меня позлить? Сигнальный знак, чтобы жена уж наверняка заметила и обратила внимание? Бесит. Так сильно, что грудь разрывают болезненные толчки.
А я ведь знала…
Всегда знала, что с ним будет больно. С самой первой секунды, с того момента как наши взгляды пересеклись на одном из благотворительных вечеров. Тогда полыхнуло, екнуло и смело внезапным цунами. Но я думала, что справлюсь, что готова ко всему. Была уверена, что знаю, какой будет наша семейная жизнь.
Глупая, маленькая девочка. Разве можно быть в чем-то уверенной на сто процентов? Нет. И быть готовой ко всему тоже нельзя. Никогда. Какой бы сильной ты ни была, невозможно переиграть судьбу.
Сидеть больше нет сил. Поэтому со скрипом поднимаюсь на ноги и иду к окну. Сдвинув в сторону кружевную штору, я гипнотизирую измученным взглядом въезд во двор, не дышу, не шевелюсь, не моргаю. Жду, когда муж вернется с рабочей встречи.
Я ведь верю ему?
Хочу верить. Отчаянно, до слез, до дрожи, вопреки всем доводам разума. Но…
Всеми любимое «но». Оно всегда все портит, оставляя после себя только горькое разочарование. Увы, в нашей истории этих «но» особенно много. Мы все, полностью состоим из этих «но».
Дурные предчувствия накатывают обреченной волной, лишая сил к борьбе. Разум твердит одно, а сердце не верит, сопротивляется.
Он ведь не сделает этого? Не предаст? Мне так отчаянно хочется, чтобы Максим пришел сегодня ко мне. Я даже шепчу вслух, будто это имеет какое-то значение: