— Плохо.
— Я знаю, что плохо! Делать-то что?!
— Тебе? Ничего. Можешь, поискать адвоката по разводам.
— Если это шутка, то дебильная.
— Никаких шуток. Готовься. Напоследок должно рвануть.
Меня бомбит с его слов
— Степ, прошу тебя. Найди ее, их… я должен во всем разобраться
— Работаем, — коротко отвечает он, снова опуская с небес на землю, — ты же понимаешь, что такие дела быстро не решаются.
— Понимаю.
Быстро только глупости совершаются, а вот расплата всегда мучительно медленная.
— Все, не дергайся. Будь на связи. Про адвоката я не шутил.
Черт. Черт. Черт!
Хочется куда-то бежать, что-то делать, но со всех сторон глухая стена, о которую я бьюсь, рискуя сломать шею
Это не может быть конец. Я не хочу конца!
Меня крутит, вертит, ломает. Но совсем хреново становится, когда секретарша сообщает, что ко мне пришла жена,
Сердце проваливается в пятки, когда вижу Таську на пороге. У нее под подмышкой тоненькая серая папка, а в глазах… в глазах застыло выражение, от которого мороз по коже.
— Тась, — я поднимаюсь из-за стола и натянуто улыбаюсь, — ты не предупреждала, что придешь.
Она морщится, словно мой голос ей неприятен и монотонно произносит:
— Не переживай, Кирсанов. Я надолго тебя не задержу, — подходит ближе, смотрит в упор, не моргая, — ответь мне на один вопрос. Чем ты занимался вчера днем?
Глава 17
Таисия
Маринкин звонок застает меня в кафе. Я уныло кручу ложечкой по бортикам кружки, уродуя рисунок, который сделал на пене молоденький смазливый бариста.
— Да, Марин, — с тихим вздохом отвечаю на входящий от подруги.
— Привет, дорогая. Как жизнь?
Ее голос напряжен и звенит, наполняя дурными предчувствиями. У меня в голове тоже звенит, а что происходит с бедным сердечком и вовсе словами не передать. Оно просто в хлам, в лохмотья.
Оно не готово. Не хочет.
— Да вроде неплохо, — лукавлю, пытаясь обмануть саму себя, — а у тебя? Давно не виделись…
Молчит.
Я только слышу напряженно отрывистое дыхание
— Марин? Все в порядке? — спрашиваю осевшим голосом.
— Нет!
Я вздрагиваю от резкого оклика и роняю ложку на стол. Она громко звякает по блюдцу, отскакивает и скатывается на пол, звоном и грохотом привлекая внимание присутствующих
— Простите.
Сковано улыбаюсь и ныряю под стол, пытаясь ухватить за гладкую ручку. Это непросто, потому что пальцы трясутся.
— Тась, ты прости меня, — начинает тараторить подруга, — я ведь не из тех, кто чуть что бежит жаловаться и кайфует от дурных новостей
— Ты меня пугаешь.
— И смаковать сплетни не люблю. Ты же знаешь. Я бы ни за что не стала вмешиваться, но…
— Что но, Марин? Договаривай.
— У твоего мужа есть девка!
Сердце екает и пропускает удар:
— Что…откуда ты знаешь?
— Я сама их видела. Вчера. Хотела сразу тебя набрать, но не смогла. Всю ночь мучалась, думала говорить или нет. И поняла, что не могу смолчать.
Боже, сколько бесполезных слов…
— Давай ближе к сути, — хриплю в трубку, сжимая ее до такой степени, что пальцы сводит от напряжения.
— Они вчера к нам в салон за машиной пришли. Сначала девка эта, шалава с красными волосами, пожаловала. Крутилась все вокруг дорогой тачки и приговаривала, что ее мужик сейчас приедет и побалует свою кошечку подарком. Ну мало ли, думаю, богатых мужиков в городе, готовых своей девице тачку дорогую подарить за подвиги на постельном поприще, — сбивчиво тараторит она, — а тут хоп, двери открываются, и твой Максим входит. Я чуть со стула не упала. Прошел мимо меня и даже внимания не обратил. А я напротив зоны отдыха в кредитном отделе сидела! Буквально рукой подать! А ему похрен. Он вообще никого не видел, кроме звезды своей размалеванной!
— Может, не он? — едва слышно выдохнула я.
Надо защищать, отрицать, доказывать, что она ошиблась, обозналась, и вообще глаза у нее на заднице растут.
Надо. Но не могу. Язык прилип к нему, а по пищеводу медленно полз ледяной ком.
— Что я Кирсанова что ли не узнаю? — возмущается Марина, — он это был! Котяра холеный. Злой такой, раздраженный. К нему аж подходить было страшно.
— И ты не подошла?
После секундной паузы:
— Нет, прости. Я сидела в углу, ни жива, ни мертва, и наблюдала за ними. Оторваться не могла.
— А говоришь, что не любишь смаковать.
— Тась, не передергивай. У меня просто ступор случился. Как так, Кирсанов, который всегда в тебе души не чаял и взгляда влюблённого не отводил, и с другой бабой пришел.