— Почему ты помогаешь мне? Дело ведь не только в том, что я выпустила тебя, распоров мешок Выгахке?
— Убитый равком нойд был моим дедом и учителем. Для меня дело чести урезонить мёртвого колдуна. Он посмел нагло себя вести и посягнуть на чужую территорию. К тому же, так мне будет спокойнее. В этом случае врагам будет намного сложнее причинить нам ощутимый вред. Трефилка, мы поможем Иветте или ты предпочитаешь держаться в стороне, как всегда поступала?
— Я помогу, чем смогу. Только могущества у меня не так уж и много. Я, всего лишь, простая, довольно слабенькая ведьма. Сначала надо ритуал провести, чтобы связать чужачку с миром духов. Потом разделить ответственность пополам. Иначе, ничего у нас не выйдет. Да и Иветте пока мёртвый колдун не по зубам. Ей ещё долго придётся учиться нашим чарам и премудростям.
— Ты ошибаешься. Это — моя забота, Трефилка.
Мужчина загадочно улыбнулся и попросил проводить его к месту, где можно будет провести ритуал без опасений, что кто-то посмеет вмешаться в ход его течения. Неразговорчивый старейшина молча отвёл гостей в просторный подземный зал с гладким каменным полом. После чего, не оборачиваясь, торопливо ушёл. Он прекрасно понимал, что его присутствие может привлечь нежелательное внимание из мира духов.
Саамская ведьма и нойд соорудили костры по периметру пещеры. Они замыкали пространство в защитный контур. Потом женщина достала из складок одежды небольшой бубен, испещрённый загадочными письменами. Ничего подобного ни Иветте, ни Петру Даровичу, ни Виктору видеть ни разу в жизни не доводилось. Трефилка надела каждому из них на шею связку причудливых амулетов и строго сказала, обращаясь к ректору:
— Возможно, вы и считаете всё это шарлатанством, Пётр. Только вот, уж сделайте мне одолжение, не вздумайте их снимать до конца ритуала! Встаньте вместе с молодым человеком у центрального костра! — женщина начертила куском угля просторную окружность и втолкнула внутрь двух невольных свидетелей разворачивающегося действа. — Что бы ни случилось, не покидайте защитного контура! Последствия могут быть ужасными! Вплоть до фатальных! — в карих глазах тлела такая тревога за тех, кто не был отмечен колдовским талантом, что прислушался даже не верящий в потусторонние явления маститый учёный.
Ветку поставили на широкий плоский камень. Рядом встал совиный нойд. Он ободряюще улыбнулся девушке. Потом кивком головы дал знак саамской ведьме, чтобы та начала ритуал призыва опального равка.
Трефилка бросила в каждый из охранных костров по горсти разноцветной пыли из мешочка. Тот всегда висел у неё на груди и своевременно пополнялся. Потом запела глубоким сочным голосом, что вибрировал на высокой ноте где-то на самой границе восприятия человеческого слуха. Через мгновение бубен вплёл свои ноты в причудливую игру звуков теперь уже без слов.
Саамский чародей молчал, но ведьмочка сразу заметила, как он напрягся. Колдун сразу почувствовал, как в пещеру открывается тропинка из мира духов. По ту сторону дымной черты стояли сейда и Негостай. Дух-хранитель земли, где раскинулся археологический раскоп, благосклонно всем улыбнулась. Она встала рядом с теми, кто был готов взять на себя помощь в её делах, хлопотах и ответственность за судьбы не только сейчас живущих людей.
Из ладоней посланницы мира духов вырвались два языка тумана и потерялись в ладонях молодой ведьмочки и внука погибшего колдуна. Между тем впавшая в глубокий транс Трефилка двигалась, кружась во всё убыстряющемся темпе. Пётр Дарович даже испугался, как бы она себе чего-нибудь не вывихнула, а то и не сломала. С полных губ срывалось лишь неразборчивое бормотание. Красивое лицо залила восковая бледность.
Негостай едва слышно выдохнул:
— Не волнуйся, Пётр, сын Дара, с ней все будет хорошо, — и задумчиво посмотрел на чужака.
Гость с Большой земли явно был совершенно не готов встретиться с другой стороной привычного для него мира. Только племянник сейды ничего больше не стал говорить.
Иветта удивлённо ощутила, как некие силы заставляют её следовать всем извивам танца саамской колдуньи. Девушка посмотрела на хранительницу этих мест, точно спрашивая: «Что мне надо делать»? Та никак не отреагировала на немую мольбу, но Ветка сразу поняла. Главное её испытание и состоит в том, согласна ли она ступить на туманные тропы мира духов или желает оставить всё, как есть.