Ланздаун невесело рассмеялся. Они оба были ошеломлены и подавлены – словно с ними произошло какое-то несчастье.
– Жаль, что сегодня все так вышло, – добавила Оливия. – Наверное, Лондон постоянно нуждается в пикантных зрелищах, однако я не могла даже предположить что-либо подобное.
Губы виконта дрогнули в усмешке.
– А как вы думаете, что за этим последует? Может, оперетта?
– О господи… – прошептала Оливия.
– Думаю, вам следует считать это за честь, – продолжал виконт. – Будь вы невзрачной простушкой, вряд ли удостоились бы такого внимания.
Оливия с улыбкой пожала плечами, а жених заговорил вновь:
– Дорогая, вы вертите свою чашку как колесо рулетки. Выпейте же чаю. Вашим щечкам недостает красок.
Оливия и впрямь нервно вертела свою чашку, но сейчас прекратила, однако ни слова не сказала.
Немного помолчав, Ланздаун спросил:
– Вы уверены, что ничуть не обеспокоены, моя дорогая?
– О, меня можно согнуть – но не сломать. – Ей удалось произнести эти слова беспечным тоном, сопроводив их небрежным взмахом руки. Что ж, ничего удивительного. Ведь она слишком долго делала вид, что совершенно неподвластна чувствам, и теперь притворство давалось ей без особого труда.
– Видите ли, дорогая, когда вы читали опус этого человека возле мастерской мадам Марсо, вы стали… бледнее, чем обычно. И я подумал… В общем, это вызывало озабоченность.
Оливия промолчала. Неужели она действительно менялась в лице?
Но если уж речь зашла о бледности… Костяшки пальцев виконта Ланздауна, сжимавшего чайную чашку, побелели. Оливия взглянула ему в лицо, ничем не примечательное, если искать в нем привычные признаки красоты – орлиный нос, байронические кудри… и тому подобное. Но оно покоряло своим спокойствием и уверенностью и очень нравилось Оливии. У него был дружелюбный, но проницательный взгляд и внушительной ширины плечи. Было совершенно очевидно, что такому человеку можно доверять. К тому же он искренне заботился о ней. И, конечно же, он никогда не станет требовать от нее больше, чем она готова ему дать. Вероятно, из-за этого его качества она из всех многочисленных поклонников выбрала именно его. Ведь став супругой виконта, она сможет жить так, как жила и до этого: то есть останется самой собой. Лайон же только и делал, что проверял ее на прочность.
– Ах, Джон… – Она ласково улыбнулась жениху и накрыла ладонью его руку.
Виконт улыбнулся ей в ответ, и пальцы, сжимавшие чашку, тотчас расслабились.
Но неужели она и впрямь имела над ним такую власть? Заставила его мгновенно преобразиться одним лишь прикосновением и одним-единственным словом… Он так ею восхищался. И так мало требовал от нее. Вероятно, она его не заслуживала. Но «заслуживать» – слишком уж неопределенное слово. Что ж, в любом случае она станет безупречной женой. Да-да, она твердо это решила. Она станет его женой.
Оливия откинулась на спинку стула и расправила плечи – совсем как миссис Снид, когда готовилась выполнить то, что ей предписывал долг.
– Думаю, нам следует обсудить «Легенду о Лайоне Редмонде», – проговорила она совершенно спокойно, словно речь шла о чем-то вполне обыденном. На самом же деле, произнося эти слова, она совершала самый отважный поступок в своей жизни.
– Вы имеете в виду ту бездарную балладу? Или героя баллады? – осведомился виконт, внимательно глядя на нее.
Заставив себя улыбнуться, Оливия ответила:
– Учитывая все, что случилось сегодня, я не могу осуждать вас за то, что вам, возможно, любопытно узнать истоки этой… так называемой легенды. Вы позволите мне вас успокоить?
– Было бы неучтиво отвергнуть столь любезное предложение.
Вот так они обычно и беседовали друг с другом – спокойно и сдержанно, с легким юмором и чуть иронично. Им было приятно находить общее в своем образе мыслей и видении мира. Казалось, что общаться с виконтом легко и приятно, к тому же – совершенно безопасно. Ведь он никогда не потребует от нее настоящей откровенности, не так ли?
– Признаюсь, мы действительно понравились друг другу, когда я была моложе, так что легенда, если угодно, основана на реальных фактах. Но это продолжалось недолго. Я не знаю, почему он исчез и где находится сейчас, но думаю… В общем, я точно знаю: что бы ни происходило тогда, это уже не имеет отношения к той женщине, которой я стала.
«Понравились». Это слово совершенно ничего не объясняло. Ведь не прошло и нескольких месяцев после того, как она встретилась с Лайоном в бальном зале, а уже лежала с ним на поляне в глубине леса возле Пеннироял-Грин. Ее руки обвивали его шею, и они целовались так самозабвенно, словно именно они двое только что изобрели поцелуи. Удовольствие было опьяняющим и затягивающим как наркотик. И им постоянно хотелось большего…