– Чем еще, если не родовым проклятием, можно объяснить безвременную кончину всех прямых потомков того злосчастного герцога? Я согласен с Нейтом, существование проклятия можно считать доказанным. Мой прапрапрапрадед сломал шею, упав с лошади за две недели до рождения своего первенца. Мой прапрапрадед скончался от малярии через восемь месяцев после свадьбы, а два месяца спустя его вдова родила сына. История повторяется в каждом поколении.
– А как умер твой отец?
– Споткнулся о булыжник на мостовой и разбил голову о мраморные ступени собственного дома. Я родился через шесть недель после его смерти.
– Неправдоподобно, – сквозь зубы процедил Алекс.
– Веришь ты в проклятие или нет, значения не имеет. Финч рассказывал, что мой отец знать не хотел ни о каком проклятии, однако это его не спасло. Он закончил так же, как и все до него.
– Неужели эту вашу порчу невозможно снять? – усмехнулся Алекс, глядя на друзей так, словно перед ним была парочка сумасшедших.
Нейт допил бренди и произнес:
– Есть способ. Герцог должен жениться по любви.
– И вероятность подобного события близка к нулю, – мрачно заключил Маркус. Из всех семейных пар, с которыми он был знаком, лишь родители Нейта любили друг друга. Увы, родители Маркуса не были приятным исключением из общего правила. Во всяком случае, мать Маркуса вышла замуж за его отца точно не по любви.
«Она и меня никогда не любила».
При этой мысли у Маркуса больно сжалось сердце. Сердце никак не желало смириться с фактами.
«Мне уже тридцать лет, и я давно не нуждаюсь в материнской любви».
Мать Маркуса оставила сына на попечении тети и дяди, когда ему была всего неделя от роду. Она спешила покинуть Британию, и на пути в Дувр сделала остановку в поместье родителей Нейта. Насколько Маркусу было известно, мать вышла замуж за какого-то итальянского графа и жила с ним на острове в Средиземном море. Наверное, ее муж не испытывал недостатка в средствах, поскольку «вдовий капитал», что полагался ей по закону, так и остался нетронутым.
Если бы она в этот самый момент вошла в комнату, Маркус ее не узнал бы.
«Хорошо, что она меня бросила. Тем самым она одарила меня семьей. Благодаря ей, у меня есть Нейт».
Лакей Лоренс принес ветчину, сыр и хлеб.
– Мистер Финч просил напомнить вам о письме из Лавсбриджа. Оно у вас на столе.
– Да, Лоренс, спасибо. Я его вижу.
Новости о протекающей крыше и покосившемся заборе могут подождать.
– Что же на самом деле было у тебя с мисс Ратбоун? – спросил Алекс, как только ушел лакей. – Как тебя угораздило попасться в ее сети?
– И я не понимаю, как ты со своим умом и сообразительностью оказался у нее на крючке, – сказал Нейт. Голос его дрожал от возмущения. Или все же от тревоги? – Ты ведь понимаешь, как важно для тебя соблюдать осторожность, особенно сейчас.
Маркусу ужасно хотелось заявить Нейту, чтобы тот катился к черту, но стоит дать себе волю, и рядом с ним вообще никого не останется.
– Вы ведь знаете, как душно бывает в бальном зале. Я просто вышел подышать свежим воздухом.
Маркус действительно искал спасения от духоты и шума, но также хотел улизнуть от вдовы Чесни, которая явно искала с ним встречи после того, как он пару раз дал ей повод поверить в его заинтересованность в более близком знакомстве. Отсутствие сердца не подразумевало отсутствие мужественности, и Маркус, как и любой другой мужчина, имел определенные потребности.
«И еще я ужасно одинок».
Наконец Маркус сам себе в этом признался. Не мог он надеяться на долгую и счастливую семейную жизнь, но так хотелось немного женской ласки не по прейскуранту!
Маркус плеснул себе еще бренди. Как оказалось, вдова Чесни не готова дарить ему ласку даром, лишь в обмен на обручальное кольцо. Маркус ударил кулаком по столу. Руку пронзила боль. Ничего. Чем больнее, тем лучше.
– Вероятно, Ратбоун давно следил за мной и заранее все подготовил. Он взял меня тепленьким.
– Скорее всего, это удачная импровизация. Ратбоун увидел шанс и постарался его не упустить. Ратбоун не так умен, как ты думаешь, – заключил Алекс.
Тем досаднее его, Маркуса, оплошность. Наверное, ему действительно нужна нянька, если такие туповатые типы, как Ратбоун, могут обвести его вокруг пальца.
А теперь Ратбоун постарается донести до всех свою версию событий, и его, Маркуса, герцогский титул покроется новым слоем грязи.
– Сам не пойму, как я мог поверить Ратбоуну, когда он сказал, что его дочь куда-то запропастилась. Зачем только я согласился помочь ему в поисках!
– Можешь поздравить себя с тем, что тебе удалось найти ее, – усмехнулся Алекс.