Ладно, не хотят говорить, значит, она их заставит. Кэт обмакнула перо в чернила.
Старшая дочь викария Ребекка улыбнулась герцогу Уортингу.
Нет, не то. Кэт зачеркнула написанное.
Мисс Ребекка Уолкер, старшая дочь викария и самая красивая девушка в деревне, улыбнулась герцогу Уортингу.
Глупо. Кто станет читать роман, начавшийся с того, что хорошенькая простушка строит глазки высокомерному привереде герцогу? Надо бы… Нет. Сколько раз мисс Франклин говорила Кэт, что сначала нужно сочинить рассказ, а потом уже заниматься критическим разбором, а не наоборот. Она…
Сибилла пронзительно вскрикнула, рука Кэт дрогнула, и чернильная клякса появилась не только на бумаге, но и на самом видном месте платья – чуть ниже воротника!
– В чем дело, Сибилла?
Могла бы и не спрашивать. Кэт и так видела, в чем дело, вернее, в ком. Томасу и Майклу надоело строить крепость, и они решили плеснуть водой на акварель Сибиллы.
С громким плачем Сибилла схватила безнадежно испорченную картину и бросилась к старшей сестре:
– Смотри!
В результате к пятнам от чернил на платье Кэт прибавились пятна от краски. Хорошо, что это платье не было ее любимым. Кэт отлепила шедевр от ткани. Теперь уже понять, что именно пыталась изобразить художница, было невозможно. Судя по разводам, это было нечто сине-зеленое с вкраплениями белого и черного.
– Мы просто хотели увидеть овец, – сказал Томас. Взгляд его широко открытых глаз можно было бы счесть невинным, если бы не предательский блеск. И это в четыре года! Чего от него ждать, когда он подрастет? А ведь ей казалось, что бо́льших озорников, чем пятнадцатилетний Генри и тринадцатилетний Уолтер, свет не видывал.
Как папа, служитель церкви, умудрился зачать столько неуправляемых мальчишек, остается загадкой. Не зря говорят: неисповедимы пути Господни.
– Это были не овцы! – громко возмутилась Сибилла. – Это были облака, вы, недоумки!
Томас упер руки в бока и закатил глаза, подражая Пруденс.
– Только остолопы рисуют облака! – заявил он. – Да, ос-то-ло-пы!
Кэт сказала себе, что должна радоваться уже тому, что братья не научили Томаса словам похуже. Или научили, но он пока не решается пускать их в ход?
Сибилла насупила брови и выставила вперед челюсть. Только не это? Кэт не была готова к очередной истерике младшей сестры, хотя догадывалась, что именно этого добивались близнецы.
– Облака – прекрасный объект изображения, – дипломатично заметила Кэт, положив руку на плечо младшей сестры. Сибилла должна ощущать ее поддержку, но если художница вздумает полезть в драку, Кэт успеет удержать ее. – Мы можем увидеть облака на картинах многих знаменитых художников.
Майкл потянул Кэт за юбку:
– Мы просто хотели, чтобы Сибби поиграла с нами.
Сибби увидела возможность для контрудара.
– Я не играю с младенцами! – сообщила она, задрав нос.
Томас сжал кулачки. Кэт схватила его за плечо свободной рукой.
– Мы не младенцы! – возмущенно воскликнул он, пытаясь освободиться от цепкой хватки Кэт. – И Майкл из-за тебя плачет.
В отличие от Томаса, Майкл был чутким и ранимым. Кэт отпустила Сибиллу и, продолжая удерживать Томаса, обняла его. Томас старался вырваться и ударить Сибиллу, и та, разумеется, отнюдь не стремилась разрядить обстановку. Скрестив руки на груди, она с насмешливым презрением взирала на брата. Кэт бросила умоляющий взгляд на Пруденс.
Но Пруденс, перевернув страницу, продолжала читать.
Неожиданно Кэт охватило непреодолимое желание завизжать так же отчаянно громко, как Сибилла. Кэт тоже не хотелось играть с мальчиками. Она мечтала побыть одной. Ей хотелось, чтобы все оставили ее наконец в покое, и насладиться тишиной. Кэт отчаянно хотелось увидеть написанную ею книгу на полке общественной библиотеки. Мисс Франклин считала, что у Кэт есть талант. Все, что ей нужно, это время для себя, любимой.
С тем же успехом она могла мечтать о луне и звездах для себя. Когда Кэт обмолвилась отцу о том, что хочет написать роман, в надежде на то, что родитель даст ей возможность поработать в своем кабинете час или два ежедневно, он рассмеялся. Ни отец ни мать не видели смысла в том, чтобы рассказывать истории о людях, которые никогда не существовали.
– Нет, вы не младенцы, Томас, – натянув улыбку, промолвила Кэт. Она должна помнить о том, что они еще совсем маленькие, хотя и не младенцы. И она им необходима. – Оставьте Сибиллу в покое. Я поиграю с вами.
У Майкла сразу высохли слезы.
– Здорово! – просияв, воскликнул он. – Лучше с тобой играть, Кэт, чем с Сибиллой. Она вечно все портит.