Машина свернула в извилистый пыльный переулок и вскоре затормозила возле облупленного угла пятиэтажки, стены которой когда-то давным-давно были выкрашены в тоскливый желтовато-серый цвет, ставший со временем еще более серым, тоскливым и желтоватым. С торца здания имелось снабженное навесом ветхое деревянное крылечко, ведущее к распахнутой двери. Чуть ниже таблички с надписью «Наркология» не без особого цинизма было процарапано: «Нам секса не надо – работу давай!»
Врачиха, как выяснилось, еще не прибыла, и задержанным велели подождать в предбаннике, увешанном душераздирающими плакатами. На одном из них изможденный трудоголик с безумными, как у героев Достоевского, глазами наносил страшный удар топором по розовому сердечку с двумя ангелочками внутри – женой и сыном. Страшная молниевидная трещина разваливала сердечко надвое.
– А не знаешь, чья сегодня смена? Пряповой или этой… постарше?.. – отрывисто осведомился у Руслана встрепанный нарушитель, до сей поры не проронивший ни слова.
– Без понятия, – со вздохом отозвался тот. – Я тут вообще впервые…
– Лучше, если постарше, – понизив голос, доверительно сообщил встрепанный. – А Пряпова – зверь. Вконец уже затыкала… процедурами своими…
Руслан неопределенно повел ноющим после вчерашнего плечом и перешел к следующему плакату. На нем был изображен горбатый уродец, опирающийся на пару костылей, в левом из которых Руслан, присмотревшись, вскоре узнал молоток, в правом – коловорот. Внизу красовалось глумливое изречение:
Третий плакат был особенно мерзок. Рыжая, младенчески розовая девица стояла в бесстыдно-игривой позе и с улыбкой сожаления смотрела на согнувшегося над письменным столом хилого очкарика, вперившего взор в груду служебных бумаг. «И это все, что ты можешь?» – прочел Руслан в голубеньком облачке, клубящемся возле ядовито изогнутых уст красотки.
Наркологиня Пряпова оказалась холеной, слегка уже увядшей стервой с брезгливо поджатым, тронутым вишневой помадой ртом. Переодевшись, вышла в белом халате на голое тело и равнодушно оглядела доставленных.
– Ну, это старые знакомые… – безошибочно отсеяла она спутников Руслана. – А вот с вами мы еще не встречались… Часто вкалываете?
– Н-ну… как все… – несколько замялся он. – Дома, перед едой, для аппетита… А так я вообще-то лентяй… Для меня шуруп ввернуть или там полку повесить…
– А вот это я слышу каждый день… – невозмутимо заметила она, присаживаясь за стол. Майор любезно пододвинул ей протокол, касающийся вчерашних подвигов Руслана. – Кроме заядлых трудоголиков, к вашему сведению, никто себя лентяем не считает… Ну а конкретно? Вот вы купили вчера гвоздодер. В двенадцатом часу ночи. Зачем?
– Так гвоздь же из пола вылез! – вскричал Руслан. – Два раза ногу об него сшиб! Хотите – разуюсь?..
– А чем вам помешал тот гвоздь, который вы выдернули из доски прямо у киоска? В присутствии свидетелей. При детях…
Руслан смешался окончательно.
– Не видел я, что там дети… – буркнул он.
– То есть контролировать себя вы уже не можете… – с удовлетворением подвела итог нарколог Пряпова. – Женаты?
– Разведен…
– Ну, вот видите! Значит, и жена не выдержала… Как ей с вами жить? Дома все время грохот, опилки… В постели ей от вас никаких радостей! Потому что устаете, работаете до упаду… Выматываете и себя, и окружающих…
– Да мы с ней развелись, когда еще закон о трудоголиках не вышел…
Наркологиню Пряпову это не смутило ничуть.
– Дело не в законе, – холодно обронила она, – а в невозможности обстановки, которую вы создали… Вы бы хоть себя пожалели! Вы же худой, как скелет!
– Я – худой? – возмутился Руслан. – Простите, но мои семьдесят три килограмма всегда при мне!
Майор и врачиха переглянулись с утомленным видом.
– Что ж, пойдемте проверимся… – Она встала.
Провожаемый сочувственными взглядами прочих трудоголиков Руслан был препровожден в крохотный процедурный кабинетик с кушеткой, затянутой зеленой клеенкой. Первым делом зверь-наркологиня измерила жертве давление и нашла его повышенным.
– Вот видите…
– Да оно у меня всегда такое! И потом я ж ночь не спал!
– Бессонница? – хищно спросила она.
– Да нет! Нар не хватило…
– Хорошо. Раздевайтесь. Нет, рубашку можно не снимать.
Она скинула халат и, подстелив простынку, возлегла. Руслан покорно разулся, снял брюки, трусы и, наскоро приведя себя в состояние относительной готовности, принял протянутый пакетик с презервативом. А то еще, не дай бог, импотентом объявит…