Когда Гердер вызвал меня на связь, мы с Гробусом мастерили перегонный куб. Кто такой Гробус? Хм… Почитайте в учебнике главу о конфликте с Амангельдой. Там есть эпизод, когда разведкорпус высаживается на спину тамошнего плавучего чудища, вроде огромной черепахи. Так вот – сумасшедший, который прыгал по голове этой черепахи, чтобы заставить ее двигаться в нужном направлении, и был Гробус.
Мы уточнили условия, подумали и согласились. Работа предстояла несложная, суточные нам обещали приличные, а до того времени, когда нас обоих пригласили преподавать в высшем училище разведкорпуса, еще оставалось лет пятнадцать. Земных лет, ребятишки. Это больше, чем вам кажется.
Мы еще думали – брать ли с собой перегонный куб. И решили – брать, в полете доработаем, и будут у нас тихие мужские радости…
Повторите вопрос, курсант! Ах, в учебнике нет фамилии «Гробус»! Естественно, нет. Когда вы натворите в космосе столько, чтобы попасть в учебники, там под вашей физиономией будет подписано «Родриго Перфильев», а не «Засранец Род»… Ну, хорош бы я был, если бы не знал, как вас прозвали после того печального случая в аэродинамической трубе!
Очень давно профессор Виленский проспорил свою голову. Ему пришлось обриться наголо и вытатуировать на черепе карту звездного неба – без подробностей, главным образом зодиак, в двести пятьдесят шесть цветов. А как из Глобуса он стал Гробусом – объяснять, я считаю, незачем. Ну да, профессор Виленский, кто же еще…
Так вот, мы прибыли на борт с четырьмя большими сумками багажа, разместились в каютах, познакомились с шарлатанами и взялись за свой перегонный куб, потому что других дел пока не предвиделось. Да, еще мы, ветераны, составили график дежурств в капитанской рубке. Это было необходимо – дежурить там попарно. Господа из Института палеоконтакта оказались склочниками и интриганами. Они повадились бегать к Гердеру, чтобы кляузничать и ныть. Когда он пытался выставить их из рубки, они закатывали истерики.
Ну, вроде вводная получилась очень подробная. Стало быть, действующие лица этой трагедии – Клаус Гердер, штурман Бванга Нгуенга, врач Ван Ду Фу и мы с Гробусом.
Пять человек, находившихся в рубке, когда нас вызвал на связь незнакомый борт.
Мы вышли из прокола в очень удачном месте – почти в кубе пересечения трасс, где можно было напороться на наших союзников по Амангельдийскому конфликту – сами посмотрите в учебнике, на что они похожи, все пять рас. Но там же выскакивали из проколов и совершенно непредсказуемые сюрпризы.
Неопознанный борт как раз и был таким сюрпризом. Но мы имели туманное представление о порте его приписки. Когда мы приняли его позывные, Бванга сразу задал нужную программу транслейтеру.
– Двигатель «Шестиногий хвостатый», – так буквально перевел транслейтер обращение. – Просит помощи за материальную компенсацию.
Гердер насторожился.
– Предлагает за единицу груза эквивалент эталонной унции фербеллина. Доставка…
Тут транслейтер назвал точные координаты, которые к вам, ребятишки, не имеют ни малейшего отношения.
– Для этого нам придется сделать приличный крюк, – ответил Гердер, но по его лицу мы поняли: согласен на какой угодно крюк, только перед нами неловко. Унция фербеллина – это вообще-то годовое жалованье капитана дальних трасс.
– Нам известно, – согласился транслейтер. – Это оплачивается.
– Но… но… у нас проблемы с грузовым отсеком, – совсем уж жалобно бормочет Гердер. – Мы бы охотно помогли, но грузовой отсек…
– Мы просканировали ваше судно, – отвечает транслейтер. – У вас есть подходящее помещение для нашего груза. У других такого нет. Ваша атмосфера – наша атмосфера. Поэтому обращаемся. Дело выгодное. Аванс хороший. Груз не беспокойный. Тихий, мирный груз. Шуметь не будет.
– Он живой? – спрашивает озадаченный Гердер.
– Живой весьма. Совершенно разумный… – тут транслейтер делает очень выразительную паузу. – Насколько это вообще возможно.
– Не хочу рисковать, – заявляет Гердер. Но в голосе звучит мольба: уговорите меня, уговорите меня!
– Груз может подписать конвенцию. Весь. Любым способом. Может всю дорогу спать. Это опционально.
– Спать? – тут Гердер задумался. – А много этого груза?
– Примерно восемьдесят земных центнеров. Вместе с кормом и гигиеной.