— Деньги! — гордо оповестил Корнш — Тебе!
— Молодец — кивнул Люц, убирая радужную добычу в рюкзак — Молодец…
Ракушки на самом деле служили вполне себе официальной денежной валютой — одной из многих дополнительных в Вальдире и далеко не самой удивительной. Эта «мелочь» была Люцу не нужна, но он точно не был из тех придурков, кто покажет верному слуге свое пренебрежение его стараниям.
— Придет время, и ты будешь восседать на золотой скамеечки у моего величественного золотого трона — пообещал Люцериуса просиявшему лохру.
— А там будет озеро?
— Будет.
— И рыба?
— И рыба.
— А…
— Копай деньги дальше, Корнш.
— Да, мой король!
Лохр снова зарылся в мелководье и самозабвенно забулькал там. Люц знал, что прямо сейчас уровень удовлетворения жизни Корнша растет быстрым скачками. А чем выше шкала этой удовлетворенности, тем меньше шансов, что Корнш однажды решит покинуть своего повелителя. Такая шкала есть у любого «местного», хотя далеко не всех из них можно нанять. Впрочем, некоторые предложат пойти с тобой без всякой награды — если твои деяния придут им по душе. Часто так поступают юные ученики паладинов из «местных».
— А ко мне почему-то привязалась ехидная мокрая ведьма — недовольно пробормотал Люц.
Он хотел добавить еще пару острых блистательных слов, но тут высокая трава в нескольких шагах от озерца зашелестела и Люц поспешно опустился на колени в песок, чтобы воззвать к духу лоа. Для этого он зажег пучок смоченной водой сырой травы и, морщась от запашистого дыма, зажег черную и белую свечи, поставив их по бокам тлеющего пучка. Куриное коричневое яйцо жалобно треснуло и излило свое содержимое на тлеющую траву. Подув, чтобы пламя не угасло, игрок высыпал пару щепоток красной хны и когда вспыхнуло искристое пламя, он дважды ударил себя ладонью по висящему на груди амулету гри-гри. В ушах раздался сонный невнятный шепот — лоа откликнулся на зов и требовал вкусностей. И вскоре они последовали — у Люца под рукой была целая клетка заранее пойманных улиток, которые и пошли на прокорм прожорливому лоа.
— Так недолго и бокором стать — усмехнулся игрок, жестом выгоняя лохра из воды.
Вовремя. Едва ноги Корнша покинули воду, на берег выползла улитка размером с голову орка. Ее мясистое тело было цвета сливочного масла, а панцирь… он представлял собой настоящее произведение искусства и больше всего походил на полупрозрачную башню с торчащими вверх остриями стеклянных мечей. Не корона — но близко. Улитка была тридцать шестого уровня и встречалась в разных местах Вальдиры, но мало кто знал — да почти никто — что лишь в некоторых особых уголках цифрового мира панцири этого вида невероятно красивы, особенно хрупки и весьма символичны для родовитых дворян одной из рас.
Полагаясь на собственные умения и навыки, а еще на силу сытого и довольного лоа, Люц вошел в воду одновременно с улиткой. Они встретились на середине крохотного озерца, достигающего до пояса полуорку. Наклонившись, он с головой погрузился в воду, сомкнул ручище на полыхающем в воде невероятном панцире и медленно выпрямился, избегая любых рывков и поспешности. Этот панцирь столь хрупок, что одно неверное движение — и он разлетится мелкими осколками, а улитка обернется хищным острозубым и ядовитым слизняком, эволюционируя до сотого уровня. Тогда это озерцо станет его могилой под охраной злобной твари — тогда погибнет и наблюдающий с бережка Корнш…
Несколько томительно долгих мгновений и… улитка сначала втянула усики, а затем и сама медленно убралась в свой потемневший на воздухе домик. Осторожно шагая, Люц выбрался на песок, поместил добычу в клетку и только тогда сделал первый шумный вдох. О да…
Он свое дело сделал. Теперь оставалось только ждать. Но как можно ждать на пустой желудок?
Повернувшись к слуге, Люц скомандовал:
— Тащи хворост! Будем жарить зефир и улиток…
— Ф-у-у-у-у-у…
— А ну не пререкаться с королем! А то ведь я могу заставить есть угрей…
— Вкусно!
— запеченных с яблочной карамелью…
— Фу-у-у-у-у!
Вряд ли Корнш знал, что такое «яблочная карамель», но вот слово «запеченные» ему точно не понравилось и он сморщился подобно жухлому яблоку, а затем запрыгал и затряс головой, будто пытаясь вытряхнуть из грязных ушей эти ужасные слова. Но про приказ своего короля он не забыл и вскоре среди кустов послышался хруст собираемого им хвороста. Вспомнивший о главном Люц поспешно дополнил свой приказ: