— А что во всем этом доброго? — не понял Сеня.
— Брошенные дети Никиты получат квартиру своего папаши, а семья Сергея начнет жить нормальной жизнью. Ты оказал им всем большую услугу. Увы, это неизбежное добро — ничего не поделаешь.
— Какой я молодец… — пробормотал Сеня, не понимая, действительно ли он молодец, или все-таки не совсем.
Люцифер подул на пол, и адский костёр под решеткой запылал ещё сильнее. Бесы, суетившиеся внизу, радостно завопили, восславляя своего владыку. Сеня же совершенно не разделял их восторга, потому как языки пламени теперь доставали ему до пяток.
— Осталось пять, — проговорил Люцифер, — и я верну тебе твою душу!
— Слушай, а нельзя огонёк потише сделать, а?! — Сеня на время позабыл о своей душе. — У меня тут, блядь, ноги подгорают!
— Ладно, — усмехнувшийся Люцифер поднял руку, и пламя тотчас стихло, — не причитай. Ты готов принести мне новую душу, Семен Алексеевич?
— Готов…
— Тогда слушай! — лицо князя тьмы приняло задумчивое выражение. — Хочу кого-нибудь поинтереснее… например, убийцу. Но не просто убийцу, а настоящего психопата!
— Ого… — Сеня задумался на мгновение. — Насколько психопата? Как печально известный Чекатило или не менее известный Ганнибал Лектор?
— Думаю, да, — владыка ада кивнул. — Оба эти джентльмена — идеальные кандидаты. Но один из них уже здесь, в Преисподней, а второго никогда не существовало, к моему глубокому сожалению…
— Где же я тебе такого найду?
— Это твоё дело, Семен Алексеевич. Воспользуйся мозгами, Стиксом, частичкой силы, которую я тебе дал. Короче говоря, действуй! В знак моей лояльности пока не буду призывать твою душу в ад.
— Да ты уже обещал, — Сеня горько вздохнул. — Я так понимаю, правило ждать обещанного по три года работает и в аду… — он снова вздохнул, понимая, что верить дьяволу — очень неразумно и опрометчиво. — Кстати, о силе — я так и не понял, как это работает?
— Ты, вернее я, исполняю желания людей, которым ты предлагаешь продать душу. Пусть ты ещё и не сказал им об этом им лично, но хотя бы подумал. Сразу говорю, исполнять желания всех подряд не получится, — Люцифер засмеялся, — не рассчитывай на это! Сила работает лишь тогда, когда ты сам искренне веришь в своё намерение. А когда человек делает то, чего хочет наверняка, он честен сам с собой.
— Погоди, погоди, — пробормотал Сеня, — Короче, если я по-настоящему захочу купить душу, то могу исполнить пару желаний, чтобы продемонстрировать, так сказать, всю серьезность моего предложения?
— В точку. А теперь можешь убираться.
Камера пыток расплывалась. Звук полыхающего пламени отдалялся и вскоре стих, когда Сеня погрузился в темную бездну крепкого и здорового сна. Глаза он открыл только утром следующего дня — наконец-то ему удалось как следует выспаться.
Глава 6
После завтрака Сеня уселся в мягком кресле и, наслаждаясь сигаретой, обдумывал дальнейшие действия: «Значит, Рогатому захотелось безумного психопата убийцу… Честно говоря, перспектива встречи лицом к лицу с таким господином меня совершенно не радует. А ну как решит он поддаться своим психопатским наклонностям? И будут тогда мои «запчасти» храниться в погребе в трехлитровых банках — Сеню передернуло от перспективы превратиться в домашние консервы местного Ганнибала Лектора. — Может устроиться санитаром в дурку? Не, не пойдет. Обычные психи Люциферу не интересны, а до убийц — попробуй доберись. Наверняка подобные личности на особом контроле под семью замками. Да и держат ли их в нашем дурдоме? Принять-то примут, если что, а потом отправят куда-нибудь к чёрту на рога… насколько я знаю, в нашей дурке всего три небольших корпуса, населенных разного рода шизиками да маразматиками, и вряд ли среди дураков, поймавших белку от «Паленушки», сыщется хоть один настоящий маньячила… Блин! — Сеня торопливо затушил в пепельнице окурок, дотлевший до пальцев.
— Сидишь? — сказал он, посмотрев Стикса, потирая обожженный палец. — А у нас тут проблемка, между прочим!
Бес пялился в телевизор, внимая информационному потоку новостной программы, которую искренне считал развлекательным шоу, по крайней мере, ту часть, в которой речь шла о политических событиях. Он уселся на краю письменного стола, свесив ноги, и, похоже, плевать хотел на происходящее вокруг, в том числе и на Сеню, обуреваемого тяжкими думами о психопатах и консервах из человечины.