Ко мне спустился брат. Сейчас он выглядел просто сногсшибательно. Белоснежная рубашка, чёрный костюм, галстук-бабочка. Подстриженные волосы уложены гелем. Если бы он не был моим братом, так бы и накинулась и бегом завладела бы им.
За нами приехала машина.
Спустя полчаса, мы подъехали к замку, из которого лился свет и прекрасная музыка.
Глава 4
Маниса
Я зашла в кабинет, и застала картину, которая повторяется изо дня в день, месяц за месяцем. Люцифер, как обычно, сидит в кресле и пьёт. Его потерянный потускневший взгляд терзает моё сердце. После смерти Каримы, он закрылся от меня. Но я его басат, я по одному взгляду понимаю, что с ним. Да и это очевидно — ему больно. Больно от потери любимого человека.
— Опять пришла мне морали читать? — рассерженно посмотрел на меня.
— Люцифер… Жизнь продолжается. Карима не хотела бы…
— Не хотела бы… Её нет! — перебил меня, разбивая бутылку о стену. Та со звоном разлетелась на множество осколков, осыпаясь на пол. — Понимаешь? Она должна была жить. Она должна была быть рядом со мной! Я не смог уберечь её! Я не успел! Только я виновен в её смерти. Я!
— Люцифер, это не так…
— Прав был Эмануэль, когда говорил держаться от неё подальше, — Дьявол схватился за голову и начал тянуть чёрные волосы.
— Люцифер, хватит, — резко сказала я. У меня сдали нервы, ведь я тоже не железная. — Сколько можно?! Думаешь, мне не больно?! Карима была моей единственной подругой. Я понимаю, что эта рана в сердце никогда не заживёт. Но пришла пара двигаться дальше, — перевела дыхание. — У Амира юбилей. Вот пригласительное. Пойдём, развеемся?
Люцифер промолчал.
— Ну и продолжай сидеть здесь, и занимайся саморазрушением дальше!
Я вышла и громко хлопнула дверью.
Пусть сидит в своей конуре и дальше. Я не собираюсь всё время утирать его сопли. Своих проблем хватает. И на пятисотлетие Амира я тоже пойду. И без него время хорошо проведу.
***
Карима
Размеры замка поражали. И я не преувеличиваю. Это действительно огромный каменный замок.
Как только вышла из машины, меня под руку взял Амадей. Он прибыл сюда раньше нас.
— Позволишь сегодня тебя сопровождать? — улыбнулся мне фамильяр.
— С превеликим удовольствием, — приняла предложение.
И вот из лёгкой вечерней прохлады, мы окунулись в роскошь светской жизни. Всё выглядит очень дорого и со вкусом.
Мраморный пол сверкает под светом огромных хрустальных люстр, висящих на высоких потолках. В этой атмосфере почувствовала себя аристократкой на светском рауте.
Здесь находилось очень много людей. Женщины в вечерних платьях, и мужчины в строгих костюмах. Не знала что у Амира столько друзей? Хотя, чему удивляться? За пятьсот лет жизни их накопилось предостаточно.
Мы двинулись к столу с напитками. Взяв по бокалу шампанского, стали прохаживаться по холлу замка. Я встретила много своих родственников по отцовской линии. Все они изумлённо смотрели на меня. Они наслышаны о моей смерти, и каждый изволил высказать свою «искреннюю радость» о моём воскрешении. Оказалось, что мои родственнички тоже не совсем люди.
— Амадей, я сейчас приду, — сказала я, отпуская руку фамильяра.
Я уловила непонятную мне энергию. С одной стороны она была чужой и опасной, но с другой — тёплой и родной. И в то же время мне кажется, что эту энергию чувствовала до смерти.
Оглядывая проходящих мимо людей, я пыталась определить, кому она принадлежит. И вот я увидела хозяйку столь необычной энергии. Это была девушка, в чёрном коктейльном платье, которое контрастировало с её волосами бело-пепельного цвета, постриженными под каре и уложенными лёгкими локонами. Она стояла спиной ко мне, так что лица я её не видела. Это, наверное, очередная родственница. Только интересно, почему я её не знаю?
Подойдя ближе, я положила руку ей на плечо. Девушка испуганно дёрнулась и обернулась, держа руку у сердца.
— О, Вечность! Карима, ты меня напугала! — воскликнула Манисса, пытаясь успокоиться.
Потом она опять перевела свой шокированный взгляд на меня.
— Кто ты? — прорычала она.
— Не узнала? — улыбнулась я.
Ещё некоторое время она озадаченно смотрела на меня. Ну, в принципе, я бы тоже сомневалась, если бы передо мной стоял человек, умерший почти три года назад. Я продолжала ей улыбаться.
— Карима? Не может быть, — она перевела свой шокированный взгляд на мою шею, где красовалась печать.