Старый трюк, относительно простой и довольно эффектный. Один из самых часто используемых моими сородичами в присутствии смертных, наряду с Гласом и Крыльями.
Но теперь у меня не было необходимости разрезать ткань времени и пространства, ставить якорь, набрасывать «поводок» и запечатывать «карман» какой-нибудь активирующей руной или словом, предварительно напитав его Искрой – потому что у меня есть Игровой Интерфейс.
И в нем появился слот для предметов, совсем такой, как в игре для свитков и бутылочек.
Быстро оглянувшись по сторонам, я схватил лежащий без присмотра на столе шоколадный батончик, и, сжав в кулаке, пожелала ему отправиться в мой «карман», сопроводив этот посыл легким энергетическим толчком, используя тот же поток, который поддерживал само существование дыры в мироздании.
И в слоте моего интерфейса появилась картинка этого батончика.
Я разжал кулак.
Пусто.
Мысленно потянулся в «карман», зацепил энергетическим «щупальцем» лежащий там предмет и дернул, как рыбак вытаскивает рыбу на берег.
На моей ладони появился шоколадный батончик.
И снова пропал, повинуясь мысленному приказу и превращаясь в невесомую, неощутимую и незаметную ни для кого, кроме меня, картинку в интерфейсе.
Геймеры были так увлечены триумфом своих приятелей, что на поведение странного занудного дяди никто не обратил внимания.
Равно как и на его исчезновение.
И на пропажу маленького шоколадного батончика, лежавшего на одном из столов.
Глава 5. Орудие возмездия
Как же я себя проклинал!
Мысленно перечислял имена истинных святых на энохианском, вынуждая одержимую мной оболочку корчиться от боли.
Заигрался, Падший? Кармашки виртуальные ему подавай да красные полоски над головами! А ведь мог потратить энергию на то, чтобы с помощью Гласа сколотить покорный моей воле отряд. Или наделить себя невероятным везением. Или неотразимой сексуальной привлекательностью.
Конечно, лишенный воли человек не может отдать мне свою душу – зато может заставить сделать этого кого-то другого. А азартные игры? Где бушуют страсти, ставятся на кон состояния и жизни, а вино и золото льется рекой? Да там можно такой урожай собрать... Ну или скупать души сотнями на выигранные деньги.
А я повелся на цветные картинки, вместо того, чтобы действовать старыми проверенными способами. Тоже мне, Искуситель, Отец Лжи и Греха.
И эти смертные тоже хороши – готовы отдать самое бесценное, что у них есть, даже не за победу – а за сиюминутную иллюзию славы, за шанс сразиться с лучшими, такими же увлеченными и недалекими, жалкими, ограниченными...
Я даже не знаю, как их назвать.
Нужно будет непременно на досуге придумать такое слово.
Променять Искру Сотворения, ценнейший дар Создателя – на десять минут ускоренных рефлексов да командный голос!
Воистину, этот мир уверенно и совершенно самостоятельно катится туда, куда я пытаюсь затащить его уже далеко не первое тысячелетие.
Немудрено, что меня отправили в отставку, запихнув в эту жалкую оболочку.
Сами справятся.
У них же есть выбор, свобода воли – величайший дар...
Тьфу!
И эта еще на меня уставилась...
–Кыш! Брысь! А ну убирайся прочь! Exorcizo te immundissime spiritus... Ааа, жжется!
Громадная крыса, с любопытством наблюдавшая за мной из щели между мусорными баками, пискнула, неторопливо развернулась ко мне задом и, вильнув на прощание голым длинным хвостом, скрылась в густой тени.
Мерзкие твари, как же я вас ненавижу.
А ведь они считаются моими творениями.
Ага, как же! Да я уже на комарах и клещах сто раз вспотел и выдохся. И понял, что до Него мне ой как далеко в изобретательности и стремлении к идеалу. Ну и во владении потоками энергии сотворения, разумеется.
Куда уж мне, убогому, до Его шедевра.
Эти твари – почти совершенны! Сильные, выносливые, умные, живучие, общаются ультразвуком, умеют считать, обладают сильнейшей интуицией и чувством опасности, распознают даже незнакомые им яды, ничего не забывают, могут неделями обходиться без воды и пищи...
А еще это единственные разумные существа, чьи мысли и воля совершенно мне недоступны – я даже смотреть их глазами не могу, не говоря уже о каком-нибудь контроле.
Да они словно созданы в насмешку надо мной! Четыре десятка вида ядовитых растений, шесть болезней, двадцать видов хищников, шестьдесят четыре пожара и два потопа – я каждые два-три века пытаюсь придумать и устроить хоть что-нибудь, чтобы избавиться от этих тварей, а они выживают, приспосабливаются и становятся еще совершеннее.