И вообще я решительно не понимаю, зачем так орать? Ну приложили тебя слегка под зад — так ведь там памперс! Тем более, что ты призрак и вообще не должен был ничего почувствовать.
Ну почти.
Я с гордостью посмотрел на старенькие потертые темно-синие «Конверсы», на зачарование которых спустил всю Энергию Сотворения, что у меня оставалась.
Да-да, в отличие от некоторых, я не просто гулял по гостиничному коридору, который удлинял и запутывал прямо под нашими ногами мстительный дух, а строил планы и творил самые что ни на есть настоящие чудеса.
Так что теперь у меня есть временно материализованный призрак убитого уродливого младенца и пара отличных «Конверсов», которые я переименовал в Башмаки пинательного экзорцизма имени почти святого Карлоса да Сильвы. Или, если сокращенно, «Святые педали». В них теперь жил дух экзорциста, прибывшего в одну из колоний Нового Света из Португалии, чтобы охотиться на еретиков и плодить марранов* — именно он и отвечал за волшебные свойства обуви.
Святые педали
Зачарованная обувь 1 уровня
Урон: 1-3
Скорость бега: +5%
Зачарование:
Принудительная материализация
+20% урона призракам и одержимым
Душонка, конечно, попалась мне тщедушная и малополезная — даже экзорцизму не обученная, но в моей ситуации особо выбирать и не приходится. Можно было, конечно, разблокировать «Слово Экзорцизма» или «Низвержение проклятой души», но от первого у меня потом жуткая аллергия будет, а второе и стоит дорого, и действует уж слишком радикально.
Поэтому я и решил создать артефакт вместо того, чтобы получить какое-нибудь подходящее умение в личное пользование. Получилось неплохо, за исключением одной маленькой и неприятной детали.
Фактически, я ведь тоже был одержимым, да еще и самим Люцифером.
А значит, акт пинательной экзекуции сказывался не только на ангъяке, но и на мне тоже — сильно чесались пятки, причем в самом прямом смысле. К счастью, это ощущение длилось всего секунд десять, не дольше.
Тем временем, полупрозрачный малыш успокоился и бросил на меня исподлобья полный далеко не детской ненависти взгляд:
— Чего надо? — прохрипело существо.
— Ты понимаешь, кто я такой?
— Да уж вижу, что не Папа Римский. Чего вам от меня надо, спрашиваю? Сижу тут себе, никого не трогаю…
— …довожу людей до инфаркта и пожираю их души, — в тон ему продолжил я.
— Так то люди, — махнул он пухлой ручонкой, — Вам-то какое дело до них и до меня?
— А мы с проверкой к тебе. Инфернальная комиссия по делам несовершеннолетних.
— В жопу пошел, — огрызнулся «малыш», — Я застрял между небом и землей, так что ни к вашим, ни к ихним, — он указал пальцем вверх, — никакого отношения не имею.
— Пока что не имеешь. А вот как отпинаю тебя по тому самому месту, в которое ты только что самого Владыку Ада послал — экзорцируешься как миленький. И я готов поспорить на душу, которой у меня нет, что распределят тебя именно ко мне.
Ангъяк злобно засопел и прибавил себе немного прозрачности, одновременно просачиваясь сквозь пальцы Юджина.
— А ну вернись!
Я сорвал с ноги кроссовок — жжется, зарраза! — и от души хлопнул пяткой прямо по лысой макушке призрака, от чего тот снова материализовался и заорал благим матом.
— Вот так-то лучше. Давай-ка ты устроишь нам небольшую экскурсию по своим владениям, а я посмотрю на твое поведение и решу, чего с тобой дальше делать.
— Отпусти меня, пидор анорексичный! — рявкнул ангъяк на удерживающего его Юджина.
— Ты где только слов таких понахватался? Мал еще так ругаться!
Мой протеже лишь покрепче стиснул брыкающегося карапуза, и тогда призрак… укусил его!
От неожиданности, тот негромко вскрикнул и…
…Укусил его в ответ!
Причем не как Юджин, простой американский парнишка чуть младше двадцати, а как Голод, молодой и неопытный, но все же будущий Всадник Апокалипсиса. Он выпустил длинные острые клыки и вонзил их прямо в затылок трепыхающегося ангъяка.
И тот снова завопил, да так, что стекла, за которыми в дешевых рамах прятались фотографии какой-то совершенно безвкусной мазни, брызнули дождем мелких осколков. К счастью, нас с Юджином не зацепило.
Голод с перепугу выпустил призрачного карапуза из рук, и тот шлепнулся на пол.
Тут же проворно вскочил на четвереньки и собрался, было, припустить наутек, когда я хорошенько припечатал его к полу. Разумеется, «Святой педалью»… Или «педалей»? В общем, зачарованным «Конверсом».
Правым.