— Делай два!
В вытянутой руке Люцифера появился автомат.
Именно появился — прямо из воздуха.
«Тра-та-та-та», — застрекотал он.
Висящее в воздухе тело негра задергалось, прошитое насквозь. Раздались вопли, и люди дружно ринулись в сторону выхода. Я ожидал, что они вот-вот сметут здоровяка, не обращая никакого внимания на пистолет в его руке, но…
Их остановила внезапно возникшая на пути огненная стена.
— Разве я разрешил вам уйти? Представление только начинается! — рявкнул человек, назвавшийся самим Дьяволом.
И сейчас, когда вокруг плясали порожденные пламенем тени, он действительно был похож на какое-то жуткое сверхъестественное существо.
— Эй вы! — рявкнул он, указывая на столпившихся обособленно священников, — Кто-нибудь из вас, богомольцев убогих, умеет исцелять раны возложением рук?
— Это чудо, доступное лишь Господу нашему, — нашел в себе смелость отозваться Кристоф.
— То есть, если я вылечу этого нахала, то вы признаете во мне бога?
— Богохульство! — выкрикнул священник Арсений.
— Не меньшее, чем то, что подобные тебе таскают на себе напоминание о том, что ваши предки зверски замучили собственного Творца. Ладно, я не гордый — согласен и на Люцифера.
Тем временем щупальце, которым управлял парнишка, названный Голодом, положило раненого на пол прямо у ног лысого. Негр оказался еще жив: глаза его были широко раскрыты, а грудь тяжело вздымалась.
— Семнадцать процентов, — невпопад заговорил самозванец, — Еще немного, и он бы и впрямь отдал дьяволу душу. Ну что, смертные: явить вам чудо исцеления?
Он положил руки на умирающего и закрыл глаза.
Прошло секунд пять, не больше. Кровь остановилась, а прерывистое дыхание раненого стало равномерным и глубоким, неприятные хрипы пропали.
Лысый посмотрел на отца Арсения и предложил ему:
— Ну что, будешь проверять и фиксировать факт произошедшего чуда, или на слово поверишь? И, прошу заметить, это был настоящий раненый, а не притворяющийся уличный актеришка вроде тех, что подсовывал твоим предкам Назаретянин.
Тот несмело шагнул вперед. Бросил быстрый взгляд на исцеленного, скривился, схватил обеими руками распятье, висевшее у него на шее, и выставил его перед собой.
— Эй-эй, полегче, дядя! Ну вот зачем ты так, а? Хорошо же общаться начинали, — вздохнул Люцифер, — Все равно в твоем исполнении это не сработает.
— Изгоняем тебя, дух всякой нечистоты, всякая сила сатанинская*… — начал священник, срываясь на визг.
— Вот же пидор! — прохрипело существо.
В том, что перед нами не человек, убедились все присутствующие, потому что лысая голова его вдруг покрылась самой настоящей чешуей, и от нее повалил дым.
— И, кстати, это не ругательство, а самый что ни на есть факт. Эй, святоша, кого из них ты в жопу пердолишь в своей унылой келье? Этого? Или вон того, что глазки свои подведенные зажмурил и молитву шепчет, путая слова и меняя их местами? Тьфу, аж противно!
— Мастер? — шагнул к лысому Голод.
Рука его снова приняла нормальный вид, и он подобрал выпавший из рук своего господина автомат.
— Не родился еще тот священник, чье слово способно удержать или остановить самого Владыку Тьмы! — прохрипел Люцифер, выпрямляясь.
— … изыди, Сатана, измыслитель и хозяин всякой лжи, враг спасения человеческого.
— Заткнись! — проревел лысый, и жестом отдал приказ.
Тощий вскинул автомат.
«Тра-та-та» — и священник рухнул на пол, орошая его кровью.
— Все. Мое хорошее настроение и чудеса закончились, — объявил Люцифер, — теперь будут только трупы.
— Это… это захват заложников?
— Ну надо же! Вы только посмотрите, кто к нам вернулся! Прямо чудо какое-то, верно? — лысый присел возле пришедшего в себя негра, — Вроде того, герой. А что — ты хочешь вести переговоры?
— И… что вам нужно? Какие ваши требования?
— Восстановление вселенской справедливости, разумеется, — ухмыльнулся называющий себя Люцифером мужчина, — Но поскольку папаше нет до вас никакого дела, и ваших молитв он все равно не услышит, то есть вариант попроще.
Он выпрямился и громко объявил:
— Итак, господа грешники, извращенцы и крохоборы, называющие себя священниками, а также мирные прихожане! Я пришел сюда за вашими душами и получу их — так или иначе, по-хорошему или по-плохому. Недавно на моих руках умер замечательный человек, в одном мизинце которого было святости и благочестия больше, чем во всех вас вместе взятых. Как там у вас говорят? Господь забирает достойнейших? Ну вот и выясним, кто тут из вас чего достоин!