Космодесантник наклонился к рабу пугающе близко и прошептал:
— Лучше бы ты и дальше спал. — Полубог пошел к своему рабочему месту, крикнув через плечо, прежде чем надеть шлем. — Отведи его в башню.
Диренк смог поднять голову, когда его тело освободили от цепей. Мертвец нёс раба на руках, его лицо провисло, тело состояло из черного железа и кряхтящих шестеренок больше, чем из трупной плоти. Онемевшие ноги Диренка скользили по палубе, пока сервитор тащил мужчину через всю комнату. Взглядом он зацепил тусклые ряды выстроенных вдоль стен резервуаров, наполненных амниотической жидкостью. Эмбрионоподобные формы заполняли их изнутри, влажные внутренности подсоединили к ужасным машинам, перекачивающим и собиравшим бледные жидкости из тел и мозгов, переправляя их в контейнеры с ярким розовым веществом.
Взгляд раба остановился на одном из резервуаров перед тем, как сервитор вынес его из комнаты. Костлявая женская фигура безвольно плавала в химическом потоке, её конечности так же безвольно прижимались к телу. Приоткрытые глаза, чей некогда яркий цвет впитали машины, смотрели в пустоту.
Зеленые глаза.
II.V
Спектральная вспышка варпа была криком рождения «Диадемы» в разорванной реальности.
Несмотря на все чудеса техники, изобретенные человечеством в эпоху завоеваний галактики Императором, выход из Моря Душ для кораблей, бороздивших пустоту во имя Его, оставался актом невиданного насилия. Десять тысячелетий не изменили ничего, да и корабли девяти падших легионов не стали исключением.
На корпусе ударного крейсера появились новые шрамы, нанесенные во время побега от Кадианских Врат. Несмотря на то, что темперамент капитана корабля частенько раздражал Вечного, он никогда не сомневался в её мастерстве. Дитя-демон протащила «Диадему» через адский огненный шторм имперской ярости целой армады кораблей. Звездолёт выжил и добрался до пункта назначения.
Ожидавший их одинокий корабль неподвижно завис в пустоте. Как и «Диадема», затмевающая угловатый хрупкий силуэт корабля, тот принимал участие в решающих моментах, как выковавших Империум Человечества, так и в попытках его уничтожить. Он бороздил звёздное пространство под множеством имен, и даже в ограниченном лексиконе легионов ни одно из них не звучало приятно. Какое бы имя ему ни присвоили нынешние хозяева и не выбили на железной коже, все равно прокисший, низменный разум, затаившийся в сердце звездолёта, оставался неизменным — холодным, подобным клинку и всегда был готов причинить муки или учинить лихо.
Люций не знал, какое имя носит этот корабль теперь. Он был, или, по крайней мере, казался созданным на человеческих верфях. Очертания не соответствовали ни одному известному дизайну СШК, и он больше походил на жало какого–то огромного насекомого, чем на космический корабль. Сервитор проанализировал данные ответчика звездолёта и не выдал ничего, кроме бессмысленного потока тарабарщины. Расстояние сокращалось. И только сейчас Люций осознал, что ему не все равно.
Нет, не в имени было дело. Вечному было наплевать, как называется корабль. Всё, что его волновало — душа, командующая звездолётом.
Настороженные приветствия пронеслись между двумя кораблями в пустоте. Такие встречи, даже для тех воинов, которые когда–то были родственниками по легиону, являлись напряженным и тонким делом. Предательство и ожесточенное соперничество распространились среди потерянных и проклятых. Перспектива задержаться на неопределенный срок в Имперском пространстве, взращивала напряжение у экипажа, поскольку они не были готовы принять бой или улететь, если авгуры вдруг обнаружат нематериальные волны, свидетельствующие о лоялисте.
— Откуда ты знаешь, что ему можно доверять? — Кларион смотрела на Вечного, изучая хозяина светящимися глазами цвета жидкого золота. Справедливый вопрос, и он признавал это. В их нынешнем положении мало что его устраивало, хотя и это наводило на вопрос, чему же можно было доверять в прошлых веках.
Он командовал группировкой, стоящей на грани вымирания. Он — голова, чье тело уже ссохлось и находилось при смерти.
Если Когорта Назики переживет еще одну битву, им понадобится новая кровь. В царстве, где вариантов оставалось ничтожно мало, этот источник являлся самым надежным. Люций получит средства, способные пополнить ряды, если выживет, чтобы претендовать на них.