— Яблоко с одуванчиком здо́рово звучит, — соврал Люциус, улыбаясь своей лучшей сценической улыбкой.
— Классно! — воскликнул Харольд. — Сейчас сделаю. Разумеется, свежезаваренный в моей специальной чаеварке! — Он указал на беспорядочное сооружение из колб и проводов на верстаке. — Джеймс, а ты пока принеси чашки, — велел он автомату-дворецкому.
— С величайшим удовольствием, мастер Харольд, — жестяным голосом отозвался тот и повернулся к Люциусу: — Кстати, я тоже хотел бы выразить свою радость по поводу знакомства с вами, мастер Люциус.
— Э, спасибо, — пробормотал Люциус. Ему ещё не приходилось иметь дела с автоматами-дворецкими, поэтому он не знал, как обращаться с Джеймсом. "Наверное, так же, как со слугами-людьми", — подумал он.
Джеймс со стуком поковылял за чашками, а Харольд удалился в свой экспериментальный уголок и начал хлопотать. Он зажёг маленькую горелку и нагрел воду в колбе. Потом открыл кран, и вода через стеклянную трубку полилась в мешалку. Видимо, пар из колбы одновременно нагревал другие сосуды с жидкостями красно- и золотисто-коричневого цвета. Харольд взял первую чашку и подставил её под носик мешалки, куда он залил всего глоток золотисто-коричневой жидкости.
— Так, индийский чай готов. — Он посмотрел на Тео. — С молоком или сахаром?
— И с тем и с другим.
Харольд, открыв ещё один кран, залил в мешалку молоко, потом, дважды дёрнув за рычажок на ящике, добавил две чайные ложки сахара. Наконец он трижды повернул ручку мешалки и наполнил первую чашку. Таким же образом он приготовил остальные напитки.
Люциус считал, что мальчик слишком усложняет такое повседневное действие, как заваривание чая. Но у него хватило ума промолчать.
— Надеюсь, я не испорчу себе желудок, — пробормотал он, разглядывая издали зелёно-коричневую бурду под названием "яблоко с одуванчиком". — Миссис Хадсон расстроится, если за ужином я не смогу проглотить ни кусочка.
— Миссис Хадсон? — переспросила Тео.
— Она сдаёт квартиру мистеру Холмсу и доктору Ватсону, — ответил Люциус.
— Ты живёшь у Шерлока Холмса, сыщика?! — с восторгом воскликнул Харольд, стоящий у чаеварки. — Обалдеть!
— Там довольно скучно, — заметил Люциус. — Шуметь нельзя, трогать ничего нельзя, и участвовать в расследованиях мне тоже не разрешают. Хорошо, что брат мистера Холмса взял меня сюда. Здесь мне нравится. — Улыбаясь, он опустился в одно из больших мягких кресел, на которое было наброшено пёстрое шерстяное покрывало. Под ним, кажется, лежало что-то вроде подушки.
Себастиан со свистом втянул воздух и состроил гримасу:
— Я бы не стал туда садиться.
— Что? Почему? — растерялся Люциус.
Подушка под Люциусом зашевелилась.
— Потому что это кресло мисс Софи, — разъяснила Тео. — Неужели не видно?
"Мисс Софи?" — хотел было переспросить Люциус, но успел произнести лишь "Мисс Со…". Рядом с ним из-под покрывала вдруг вынырнула змеиная голова величиной с ладонь.
— О-о-о! — испуганно протянул Люциус, и глаза его округлились.
Змея уставилась на него.
Мальчик, вскрикнув, вскочил с кресла:
— Это ещё что такое?! — Собственный голос показался ему слишком визгливым.
Себастиан засмеялся:
— Я же говорил: я бы не стал туда садиться.
— Это, — сказала Тео, — мисс Софи, мой тигровый питон. — Она подошла и стянула шерстяное покрывало. Под ним оказалось сильное блестящее чёрно-коричневое чешуйчатое тело настоящей змеи-констриктора, уютно свернувшейся в кресле. Змея подняла голову и посмотрела на девочку, шевеля раздвоенным языком.
— Разве она не красавица? — Бесстрашно улыбаясь, девочка подняла змею не меньше семи футов длиной и положила себе на плечи. Голова мисс Софи покоилась на её правой руке. Тео, похоже, даже не приходило в голову, что питон может без труда её задушить. Хотя в данный момент вид у змеи был скорее сонным и она без сопротивления позволяла делать с собой что угодно.
Люциус сглотнул, поняв, что в корне поменял своё мнение о Теодосии Паддингтон. До этого она казалась ему странноватой из-за пёстрых развевающихся одежд. Но, по-видимому, она была ещё и чертовски смелой — или совершенно чокнутой.
— Юные господа, леди Теодосия, чай подан, — возвестил автомат-дворецкий Джеймс, держа в металлических руках поднос с тремя чашками. Четвёртая чашка уже была у Харольда в руке.