Люциус, Себастиан и Тео взяли чашки, и все сели. На этот раз Люциус внимательно смотрел, куда садится. Кто знает, какие экзотические домашние животные есть у сына исследователя Африки Квотермейна! Люциусу пришли на ум жирные пустынные пауки и готовые в любой момент ужалить скорпионы.
— Не волнуйся, — ухмыльнулся Себастиан над чайной чашкой, будто прочёл мысли Люциуса. — Мисс Софи — единственная звериная обитательница "Воронова гнезда", у которой нет перьев.
— Не считая пары жуков, которых ты притащил из Африки, — вмешалась Тео. — И этого кузнечика, который постоянно громко стрекочет. Наверняка выполз из твоего чемодана.
— Буду знать, — ответил Люциус. Значит, он не ошибся: это действительно стрекотал сверчок.
— Итак, ребята, давайте поднимем чашки! — воскликнул Харольд. — За нашего нового друга Люциуса!
— За Люциуса! — чокнулся с ним Себастиан.
— За вас, — сказал Люциус.
— Гип-гип… — громко начал было Джеймс, но сбился, провожая растерянным взглядом облачко пара, вырвавшееся из его головы. — И… э-э-э… ура!
Сделав глоток, Люциус обнаружил, что вкус у его яблочно-одуванчикового чая — каким-то невероятным образом одновременно фруктовый и горький — просто отвратительный. Тем не менее он выдавил улыбку и кивнул Харольду:
— Очень… необычно.
— Хорош, правда? — спросил Харольд, который, видимо, пил то же самое.
— Необычен, — настаивал Люциус.
Себастиан едва заметно улыбнулся и поставил чашку:
— А что ты делаешь в Лондоне?
— Ничего особенного, — пожал плечами Люциус, в который раз за этот день подумав о маме. Его снова охватила тоска по ней, но он не хотел показывать этого остальным. — Я живу у мистера Холмса, пока моя мама в отъезде, — пришлось ему соврать. — Она иллюзионистка и путешествует сейчас с варьете по Европе. Обычно она берёт меня с собой, но в этот раз не получилось, и она оставила меня у своих давних знакомых Холмса и Ватсона. Полный отстой, — поморщился он, но глаза Харольда заблестели от возбуждения:
— Странствующая иллюзионистка? Просто фантастика! Ты наверняка много где побывал.
— Это да. В Нью-Йорке, Риме, Париже. Везде, где ценят шоу иллюзионистов. На ярмарках мама не выступает — только на крупнейших сценах мира. — На самом деле им уже приходилось зарабатывать себе на хлеб в довольно убогих заведениях, но об этом Люциус предпочёл умолчать.
— Как увлекательно! — восхитился Харольд.
— Значит, ты идеально вписываешься в нашу компанию, — заключил Себастиан. — Мы все уже повидали мир. Ну, кроме Харольда — он никуда не выезжал из Лондона, насколько я знаю.
— А вот и нет, — возразил Харольд. — Два года назад я ездил на морской курорт Милфорд-он-Си на южном побережье Англии.
Люциус вскинул брови, и Себастиан тоже вопросительно посмотрел на Харольда:
— Морской что?
— Курорт, — пробормотал Харольд. — Мама отправила меня туда. Из-за всех этих аллергий. Там было довольно скучно… — Он смущённо помешал ложечкой чай, но потом лицо его прояснилось: — Но кое-что хорошее там всё-таки было. В одном антикварном магазинчике я наткнулся на ржавые детали автомата-дворецкого. Чтобы не скучать, я купил их и начал мастерить. После возвращения я в папиной лаборатории ещё кое-что улучшил. Так появился Джеймс — ходячий лексикон, который помогает мне в исследованиях и экспериментах. Я внёс в него всю информацию из папиной научной библиотеки. Теперь он всё знает и просто незаменим. Кроме того, он не просто машина. Полтора года назад во время прогулки в него ударила молния, и с тех пор он ведёт себя не как автомат. Папа считает это неисправностью ядра управления, но я вам клянусь — это нечто большее. Он почти как живой. Мой самый верный спутник.
— Благодарю вас, мастер Харольд, — продребезжал Джеймс. Из его головы вырвался пар, от которого запотели щёки — похоже было, будто он покраснел. — Очень мило с вашей стороны.
Люциус остолбенело переводил взгляд с бледного мальчика на машину и обратно:
— И ты один его смастерил?!
— Ну, почти, — кивнул Харольд. — Папа немного помог мне запрограммировать его ядро управления. Он довольно известный разработчик автоматов. Но в целом…
— Харольд — наш маленький гений, — пояснил Себастиан. — Уверен, что в Лондоне никого умнее не найдётся. Он считает в уме лучше, чем ты на бумаге. И постоянно изобретает какие-нибудь штуки — как, например, эту специальную чаеварку.
— Кстати, скоро она будет работать полностью автоматически, — похвастался Харольд. Когда речь шла о технике, он чувствовал себя в своей стихии и буквально расцветал. — Я уже начертил все чертежи. Надо только раздобыть пару шестерённых гидромоторов и старое ядро управления. Потом я пробью несколько перфокарт, и нам будет достаточно лишь вставить нужную — и из другого конца машины польётся чай. Сам собой.