— Может, мы найдём ответ там. — Харольд кивнул на самый крупный экспонат коллекции — массивную каменную плиту с высеченными на ней рисунками. — Ведь жители Конгарамы запечатлели там свою историю. Если Умбак был одним из главных богов, возможно, он тоже там изображён.
Они подошли к плите. Харольд сбросил рюкзак, порылся в нём и вытащил из царящего внутри беспорядка большую лупу. Четверо друзей начали внимательно рассматривать под увеличительным стеклом барельефы на каменной плите. Многие рисунки изображали войну. Жители Конгарамы, по мнению Люциуса, были не слишком мирными соседями.
— Вот, смотрите! — Харольд указал на сцену с левого края плиты. Человек в короне из перьев и в окружении копьеносцев возвышался над группой фигурок поменьше. В задних рядах маленькие человечки подняли вверх кулаки. Стоящие в передних рядах держались за головы — их касались лучи, исходящие от маленького предмета в руках у человека в короне из перьев. Именно на этот предмет и указывал Харольд лупой. Под увеличительным стеклом можно было разглядеть, что эта штука выглядит как крошечная статуэтка, напоминающая человеческую фигурку. И у неё был всего один глаз.
— Это вполне может быть Умбак. — Люциус наморщил лоб. — Но что излучает его голова? Энергетические лучи? Может, эта статуэтка — оружие?
— Если так, то очень своеобразное, — заметил Себастиан. — Мне ещё не доводилось видеть оружия такой неудобной формы.
— Во всяком случае, штука эта очень мощная, — констатировал Харольд. — Этот бушмен в перьях одолевает ею всех противников.
— Это действительно оружие, — пробормотала вдруг Тео. — Но оно не испускает лучей — по крайней мере, видимых.
Люциус удивлённо повернулся к девочке:
— Откуда ты знаешь? Ты вспомнила что-то из того, что видела во время припадка?
Теодосия не ответила, а лишь, поморщившись, уставилась на каменный барельеф.
— Ясно одно, — подытожил Себастиан, — с этим Умбаком связана какая-то тайна. И мне бы очень хотелось её узнать.
— В этом ты не одинок, — отозвался Люциус.
Он поднял голову и обвёл взглядом зал, будто где-то здесь скрывался ответ на их вопросы. Ответа он, разумеется, не нашёл — зато у одной из дверей подвального коридора заметил рослого худощавого мужчину с тоненькими усиками и гладко зачёсанными назад волосами, который заглядывал в зал. Он был в элегантном чёрном костюме и пальто и в чёрных кожаных перчатках. Карманные часы на золотой цепочке и трость с рукояткой из благородной древесины создавали впечатление, что он принадлежит к богатейшим жителям Лондона. Однако его желание остаться незамеченным никак с этим не вязалось.
— Не пяльтесь туда слишком откровенно, но сзади нас у дверей стоит какой-то странный тип, — предупредил Люциус остальных.
Себастиан, Харольд и Тео одновременно подняли головы и уставились именно туда, где стоял человек, о котором говорил Люциус.
Люциус беззвучно вздохнул.
— Пап, этот странный коллекционер снова здесь! — крикнул Себастиан отцу.
Исследователь Африки поднял взгляд.
— Иероним Хиддл, — скривился он.
Мужчина на пороге отшатнулся. Похоже, он размышлял, не пуститься ли наутёк, но потом одумался и вошёл в комнату.
— Добрый день, джентльмены, — приветствовал он присутствующих елейным голоском.
— Чего вам опять здесь надо? — спросил Аллан Квотермейн. — Я же сказал вам, что экспонаты не продаются.
— Я слышал, здесь совершён акт вандализма, — ответил Хиддл. — Говорят, разбита ценная статуэтка? Ужасно! Преступление по отношению к археологии. — Мужчина бросил взгляд на стол с черепками и снова повернулся к отцу Себастиана. — Устранение ущерба наверняка обойдётся недёшево. Я с радостью возьму на себя часть расходов — если вы, разумеется, готовы уступить мне несколько экспонатов поменьше.
— Даже не надейтесь, — ответил исследователь Африки. — Этим предметам место в музее, а не в частной коллекции богатого сноба. Если вам так важно сохранение культурного достояния, пожертвуйте деньги музею. В противном случае убирайтесь.
Хиддл помрачнел:
— Зачем вы так? Ваша надменность вам дорого обойдётся. Я ведь прошу немногого — всего лишь несколько экземпляров для моей коллекции. Но нет, великий Аллан Квотермейн считает это ниже своего достоинства, как раньше — его отец. Жаль, ваш давний соперник мистер Белл не обнаружил Конгараму до вас. Уж он-то не отказался бы заключить со мной сделку.