— Но он её не нашёл, — резко оборвал его Квотермейн. — А теперь вон! Не то ваше лицо познакомится с моим кулаком. — Он угрожающе поднял правую руку и сжал её в кулак.
Коллекционер обиженно наморщил нос:
— Ну ладно, ухожу. Но это было моё последнее предложение помочь вам. Надеюсь, больше ничего не сломается. Это может обойтись музею слишком дорого. — С этими многозначительными словами он повернулся и выскочил из зала.
— Ну и сцена, — пробормотал Люциус.
— Довольно подозрительная личность, скажу я тебе, — заметил Себастиан.
— Может, это он разбил статуэтку Умбака? — предположил Харольд.
— Зачем это ему? — удивился Себастиан.
— Вы же слышали, — ответил Харольд. — Он хотел купить экспонаты, а твой отец отказался их продавать. Теперь ценная статуэтка разбита, её реставрация стоит дорого, а у мистера Хиддла явно есть деньги, и он готов с ними расстаться в обмен на несколько маленьких археологических сокровищ.
— Но почему тогда из черепа Умбака пропал кристалл? — спросил Люциус. — В этом случае это не имело бы смысла.
Харольд пожал плечами:
— Может, Хиддл случайно его обнаружил и прихватил с собой в качестве небольшого бонуса — кто знает?
— Он вполне способен на такое свинство, — согласился Себастиан. — Хиддл уже дважды здесь появлялся — хотел купить для своей коллекции древнее оружие из Конгарамы и всё такое. Он известен тем, что выманивает у археологов их находки. Отец уже раньше с ним встречался.
За их спиной Квотермейн хлопнул в ладоши:
— Так, господа, обеденный перерыв. Просьба покинуть зал, чтобы я мог его закрыть. Встретимся здесь же через час.
Сотрудники музея и участники экспедиции побросали списки и инструменты и направились к выходу.
— Вы тоже, дети, — крикнул им отец Себастиана. — На сегодня хватит. Возвращайтесь в клуб.
Люциус и трое остальных переглянулись. В общем-то, можно уходить. Они выяснили всё, что можно было разузнать здесь о тайне Умбака. Искать следы преступников не имеет смысла: их давно стёрли побывавшие здесь многочисленные люди.
— Хорошо, пап, — кивнул Себастиан.
Тем не менее зал они покинули в числе последних, после чего Квотермейн и его заместитель Грейнджер заперли дверь.
Ребята уже собирались спуститься по подвальному коридору к лестнице, как вдруг Люциусу что-то бросилось в глаза.
— Подождите, — шепнул он друзьям и, присев на корточки, стал нарочито медленно завязывать шнурки. Остальные остановились, чтобы пропустить взрослых.
— До вечера, Себастиан, — сказал ему отец, и они с Грейнджером отправились на обеденный перерыв.
Люциус дождался, когда мужчины скроются из виду, незаметно оглянулся, быстро затянул шнурки и встал.
— Что случилось? — прошептал Себастиан.
— Сейчас, — шёпотом отозвался Люциус. Он двинулся вперёд и свернул за угол в конце коридора. Убедившись, что из коридора его не видно, он остановился, повернулся и шмыгнул обратно за угол.
— Эй, в чём дело? — Себастиан начал терять терпение.
— Я только что кого-то видел, — ответил Люциус. — Он прятался в коридоре и наблюдал за дверью зала. — Люциус пригнулся и осторожно выглянул из-за угла. Остальные последовали его примеру. — Вон там. Видите?
За двумя ящиками, стоящими один на другом у стены недалеко от входа в зал, появился мужчина. Воровато оглядевшись, он поспешил к закрытой двери и занялся замком.
— Ничего себе! — пробормотал Себастиан. — Да это же мистер Грей.
— Грей? — переспросил Харольд.
— Музейный смотритель. Он всё время шастает по коридорам.
Грей был в простой одежде, ростом на полголовы ниже доктора Ватсона и ещё худее мистера Холмса. У него были редкие нечёсаные седые волосы, глубоко посаженные глаза и самый колоритный крючковатый нос, какой только доводилось видеть Люциусу. Всё вместе это придавало ему нездоровый и неприятный вид.
— Сейчас он наверняка крадётся в зал с находками, — сказал Люциус. Он наблюдал, как Грей тихо открыл дверь и прошмыгнул внутрь. — Интересно, что он там ищет?
Себастиан выпрямился:
— А давайте его спросим.
— Хочешь застичь его врасплох? — вырвалось у Харольда. — А вдруг он с нами что-нибудь сделает, если мы застанем его на месте преступления?
— Ха, нас же четверо, — самонадеянно возразил Себастиан, — а этот парень довольно хилый.
— Не думаю, что он осмелится на что-нибудь в музее, — добавил Люциус. — Слишком много людей могут его здесь услышать.