– Знаешь, как меня раньше звали? – спросила она Кеттела, пытаясь отвлечься. – Рашель. Правда дурацкое имя?
– Правда, – согласился Кеттел.
Его улыбка определенно нравилась Наоми. В этой улыбке была сила и уверенность. «Мне бы такую улыбку», – подумала Наоми, увидела дом, где снимала с Маорой Мэнди квартиру, попросила Кеттела остановиться.
– Ты ведь вернешься? – спросил он, взяв ее за руку.
Его хватка тоже понравилась Наоми. Не грубая, но настойчивая, требовательная. Хватка человека, который уважает себя и готов уважать других.
– Дай мне пятнадцать минут собрать вещи, – сказала Наоми.
Она вышла из машины. Ночной воздух был свежим и прохладным. «Плимут-Баракуда» стоял под фонарным столбом, и его черная краска переливалась в желтом искусственном свете. Наоми не хотела смотреть в салон машины, но глаз невольно цеплялся за светлый кожаный салон. Руки блондина лежали на руле. Между пальцами левой дымилась сигарета. Правая выбивала дробью незнакомую мелодию. И никаких ангелов. Никаких резонирующих силуэтов. «Еще бы избавиться от воспоминания о накрашенном лице трансвестита», – кисло подумала Наоми, затем представила свою квартиру, представила, что скажет, если увидит там Мэнди. Ведь он мог уже вернуться с вечеринки. Сделал свое дело и вернулся. Но что в этом случае делать ей? Как объяснить свой уход? А если он не захочет ее отпускать или закатит скандал? Наоми постучалась в окно «Плимута».
– А ты не можешь пойти со мной? – спросила она Кеттела, когда он опустил стекло.
Не говоря ни слова, он вышел из машины. В молчании они вошли в подъезд дома, поднялись на лифте. Коридор на этаже Наоми был узким, стены выкрашены в зеленый цвет. Ключ от квартиры лежал в горшке под камнями, где когда-то давно рос кактус. Жители устроили в горшке пепельницу и кактус зачах. Наоми вдруг подумала, что весь этот дом какой-то мертвый и, покинув его, она ничего не потеряет, потому что здесь уже нечего терять кроме соседа трансвестита. Да и тот лишь притворяется трансвеститом.
– Ты знаешь, моему другу может не понравиться, что я съезжаю, – предупредила Наоми Кеттела.
Блондин кивнул. В его глазах не было ни страха, ни сомнений.
– Знаешь, он хоть и носит юбку, но под одеждой все равно остался мужчиной, – сказала Наоми.
– Не переживай за меня, – сказал Кеттел.
Наоми пожала плечами, решив, что если начнется драка, то это уже не будет на ее совести. Она открыла дверь. В комнате было темно и тихо. Лишь тихо храпел во сне трансвестит. Храп был тихим, свистящим, почти как его дыхание. Наоми снова вспомнила, что случилось пару часов назад. Темнота вздрогнула. Резонирующий ангел вернулся. Наоми нашарила на стене выключатель и спешно включила свет.
Маора Мэнди спал на диване. На нем было надето синее платье. Из-под подола виднелась волосатая нога. На второй ноге был надет белый чулок. На лице косметика: жирная, яркая. Он был не то пьян, не то просто вертелся перед зеркалом, лег полежать и заснул. Наоми представила, как он сделал сегодня на ней свое дело, вернулся домой и начал примерять одежду – довольный и счастливый, как кот наевшийся валерьянки.
Наоми обернулась и заглянула высокому блондину в глаза. Новый друг молчал, словно все знал и так, не нужно было ничего говорить, не нужно подбирать слова, выдавливая из себя признания. «А может быть и знает? – подумала Наоми. – Маора мог ведь похвастаться кому-нибудь. Кеттел мог услышать. Или же Маора похвастался самому Кеттелу…» Она снова обернулась, заглянула блондину в глаза. «Нет, не может он быть другом ее соседа-трансвестита. Да и нет у друзей Маоры денег, чтобы купить новый «Плимут». Они вообще не могут позволить себе машину. Только платья. И косметику. И чулки…»
Трансвестит шумно сглотнул и открыл глаза, как будто почувствовав, что кто-то сейчас думает о нем, смотрит на него, ненавидит его. Наоми спешно отвернулась. Трансвестит сел, протер глаза и уставился на блондина.
– Кого это ты подцепила сегодня? – спросил он Наоми.
– Это Кларенс Кеттел, – сказала она, пытаясь вспомнить, где стоят чемоданы.
«Кажется под кроватью. Да. Определенно под кроватью», – Наоми прошла в свою комнату, достала два пыльных чемодана и начала собирать вещи. Комната, где она жила, была крохотной, едва вмещая в себя кровать и старый комод. Наоми бросила в один из чемоданов десяток сорочек, кипу нижнего белья и потащила второй чемодан в гостиную, где стоял занимавший почти всю стену шкаф. Его тяжелые дверки открылись с таким скрипом, что, казалось, могли разбудить весь дом. Планка для вешалок была сломана, поэтому платья лежали на полу, сложенные стопкой. Наоми наклонилась, взяла первую стопку, бросила на дно чемодана и потянулась за второй.