Наоми качнула головой. На какое-то мгновение происходящее показалось сказкой. Разве не об этом она мечтала, когда впервые приехала в Лос-Анджелес? Правда сказка опоздала на несколько лет, но это все равно лучше, чем было. Сказка. Самая настоящая сказка. Был даже ангел. Без крыльев, но при желании можно было убедить себя, что это ангел. Ее собственный ангел, который присматривает за ней, защищает. Да и сам Кеттел может сойти за принца, если захотеть.
Наоми закрыла глаза и повалилась на кровать. Она представила тяжелую дубовую дверь, которая вела в черный коридор прошлого и громко захлопнула ее. Хватит с нее воспоминаний! Наоми подняла голову, собираясь поблагодарить Кеттела еще раз, но он уже ушел. Ушел и ангел. Трип, кажется, закончился, и осталась голая неприкрытая реальность, которая нравилась Наоми. «Значит, ангел принадлежит Кителлу, – подумала она, веселясь, как ребенок и спешно стягивая платье, чтобы принять перед сном душ. – Значит, ангел не будет преследовать меня до конца дней!»
Наоми завалится в кровать и проспит до полудня следующего дня, затем пообедает, купит пару новых платьев и только ближе к вечеру попытается еще раз обдумать все, что с ней случилось. Она позвонит Кеттелу и спросит его, подчеркивая, что это шутка, не приснилась ли ей вчерашняя ночь.
– Я не приснился точно, а все остальное – решай сама, – скажет светловолосый агент.
– Значит, все хорошо, – рассмеется Наоми.
Трип закончился, а вместе с ним закончилась и прошлая жизнь», – решит она, но затем вспомнит бывшего соседа-трансвестита и запишется на прием к венерологу, который заверит ее, что причин для беспокойства нет. Нечто подобное скажет и Бренда Макгабит – солист группы «Русалки»:
– Пока ты мой дублер, воспринимаешь себя, как дублера и не мечтаешь стать кем-то другим, кроме дублера – все нормально.
Потом Бренда представит Наоми остальным участникам группы, а сама пойдет спать. И никаких репетиций.
– Я знаю все эти песни, а вот ты учись, – будет говорить Бренда.
Голос у нее будет глубоким, но охрипшим, впрочем, как и ее характер. Остальные члены группы покажутся Наоми какими-то безликими. Больше месяца она будет путать их имена, и лишь потом, когда судебные тяжбы за песню «Ты можешь сбежать из города, но Стрип останется с тобой» закончатся, группа как-то сплотится. Вернее, Кеттел заставит их сплотиться, выкинув из «Русалок» Бренду Макгабит.
Напряжение достигнет пика, а затем, Наоми не заметит когда именно, группа станет принадлежать ей. Бренду забудут. Новый хит «Стрип останется с тобой», реинкарнированный Кеттелом, сплотит уцелевших «Русалок». Да и прибыли вырастут, что лишь поспособствует примирению группы с новой солисткой. Сингл запишут в третьесортной студии, и три месяца небезуспешно будут крутить на радио. До «Стрипа» в репертуаре русалок было восемнадцать песен, из которых Кеттел решил оставить для исполнения девять, планируя сократить до четырех, и уже потом записать первое демо группы, но сначала должны были появиться новые песни.
– Почему бы тебе не попробовать снова писать? – спросил как-то раз Кеттел Наоми, словно и сам начал верить, что она действительно создала «Стрип», а Татерсон лишь стоял где-то рядом и глазел, как рождается хит. Кеттел даже подарил Наоми именную ручку и затянутую в красную кожу крохотную записную книжку, где должен был родиться еще один шедевр.
– Да я понятия не имею, о чем писать, – сказала Наоми.
– А как же ангел? – спросил Кеттел. – Помнишь, ты говорила, что видела ангела, когда мы только встретились?
– В тот день, когда мы только встретились, во мне было столько кислоты, что я могла увидеть ангела в каждом встречном, – сказала Наоми.
– Но идея с ангелом может оказаться ничуть не хуже, чем со «Стрип».
В тот день «Русалки» ужинали в доме Кеттела. Вернее, в доме его жены, но об этом предпочитали молчать. У них было трое детей. Жену Кеттела звали Анила, но, несмотря на индийское имя, у нее были такие голубые глаза, что мог позавидовать сам Пол Ньюман. Кроме «Русалок» Кларенс Кеттел был агентом еще нескольких групп, и его дети и жена постоянно путали их, хоть Кеттел и приводил своих подопечных к себе домой довольно часто. Поэтому Наоми всегда становилась Энрикой.
– Такие похожие имена, – извинялась жена Кеттела, хотя сама Наоми, да и все остальные «Русалки» не видели ничего похожего.
В тот вечер, когда Кеттел заговорил об ангеле и новой песне Наоми, он обратился к своей жене, как к слушателю, и спросил, хотела бы она услышать о том, как девушка, которая думает, что хуже не может быть, встречает ангела, способного изменить ее жизнь.
– Ангел был блондином и его звали Кларенс? – спросила Анила, не то пытаясь пошутить, не то давая выход своей ревности.