— Я должен ее увидеть, немедленно! — я больше ни о чем не мог думать. Ленка здесь! Она здесь! Это может быть только она! Я заберу ее и вернусь — к башне, в Альтерион, к черту лысому, куда угодно! Пусть забирают свой сраный костюм и даже «Раскоряку» пусть забирают — только нас сперва домой отвезут, где бы он теперь ни был, наш дом. Где Ленка, я и Машка — там и дом будет.
— Сюда заворачивай! — Ольга показала проезд во двор. — Вот, тут останови.
— Мне нужно к жене! — настаивал я.
— Увидишь ты жену… Наверное.
— Какое, нахуй, «наверное»! — моментально озверел я. — А ну, блядь, винтовку верни бегом!
Я грубо сдернул у нее с плеча винтовку и, включив ее, направил на пол «Раскоряки».
— Вот там под полом — главная пластина и два акка. Проверим, что будет, если пальнуть? — я крутнул колесико регулятора дульной энергии на максимум. — Расколет, как думаешь?
— Не знаю, — задумчиво ответила Ольга. — Я бы не стала пробовать…
— Я. Должен. Увидеть. Жену! — сказал я твердо.
— Что это тут у вас за спектакль? — от двери в здание к нам спешил кряжистый широкий мужик с одним глазом. — Оленька, почему с тобой вечно проблемы? Кто этот человек и что ему нужно?
— Мне нужна моя жена!
— А где его жена? — удивленно спросил одноглазый у Ольги. — И почему у него твоя винтовка?
— Это моя винтовка! — рявкнул я. — И жена моя у вас!
— Да, это его винтовка, — признала Ольга. — Моя повреждена, вон в кузове валяется. И насчет жены — возможно, что он прав.
— Не помню никаких посторонних жен… — начал он. — Хотя…
— Рыжая такая, Вазген говорит — на меня похожа.
Мужик с интересом осмотрел Ольгу единственным глазом.
— А знаешь, и правда… Есть что-то общее! Надо же, всего полдня она здесь, а уже и муж нашелся! Все бы проблемы так легко решались…
— Кстати, о проблемах… — нейтральным голосом сказал Борух. — Они у нас таки есть…
— Может, я расскажу? — перебила Ольга.
— Мужчины могли бы сделать больше, если бы женщины меньше говорили… — сделал постное лицо Борух.
— Проблемы у вас будут прямо здесь и прямо сейчас, — прервал я их затянувшуюся беседу. — Если я немедленно не увижу жену!
— Действительно, что это мы? — спохватился одноглазый. — Невежливо выходит как-то. Вас как зовут? Меня — Палыч, я председатель Совета Коммуны.
— Меня зовут Сергей, — не стал прятаться за позывным я, — а мою жену — Лена. И я должен с ней увидеться.
— Да увидитесь, не надо так нервничать! Она в госпитале, под наблюдением врачей.
— Она ранена? — меня уже трясло.
— Она не ранена, но она… В общем, сами увидите. Пойдемте, тут недалеко. И да уберите вы уже, ради бога, оружие! Никто тут на вас не нападет!
Я выключил привод винтовки, она, тихо пискнув, закрыла ствол шторкой и погасила прицел. Повесил на плечо, похлопал по поясу, проверив пистолет.
— Я готов, пошли.
— Пойдемте с нами, — пригласил остальных Палыч, — Я смотрю, вам тоже медицинская помощь не помешает…
Идти оказалось действительно недалеко. Буквально в соседний корпус того же комплекса зданий, соединённых вверху застекленными переходами, а внизу — асфальтовыми дорожками в окружении газонов. Тяжелая деревянная дверь открылась в царство медицины — кафель, хлорка и карболка. Ну, или что там так резко пахнет в недрах медучреждений, навевая невеселые мысли?
Мне интерьер напомнил детство — кажется вот такой же кафель на стенах и плитку на полу я видел в детской больнице, когда мне было, как Машке сейчас. Эти воспоминания не способствовали оптимизму, но, надо признать, что, несмотря на старообразные интерьеры, здесь было чисто и ухожено, а персонал, снующий по коридорам, выглядел опрятно и деловито.
Проходя мимо дверей, я не удержался и бросил взгляд в одну из палат — она оказалась почти пустой, только на одной кровати лежал, задравши в зенит загипсованную ногу, какой-то мужик. Кровать была железная, стены крашены зеленой масляной краской, мужик читал книжку, на тумбочке у него стояла ваза с яблоками и графин. В общем, ничего необычного — в региональных больницах у нас и по сей день интерьеры того же плана.
— Лизавету Львовну пригласите, пожалуйста, — сказал одноглазый медицинской сестре, сидящей за столиком возле ячеистого шкафа бумажной картотеки.
Та подняла массивную эбонитовую трубку солидного черного телефона, набрала диском три цифры, послушала, потом сказала туда:
— Елизавета Львовна, к вам пришли. Да. Да. Палыч.