— Так заберите, нахрен, его себе! — не выдержал я. — А мне верните мою жену!
— Это не первое его воплощение, — продолжил Ушелец, помолчав. — Он собрал память тех, в ком побывал. Эта память будет вам полезна. Это тело послужит вам проводником к Хранителю.
— Что? — заорал я. — Какое, блядь, тело? Жену мне верни, лишенец!
— Приведите Хранителя в любую точку Дороги Миров. Я освобожу эту женщину и ее память. Я помогу твоему маленькому миру, называющая себя Ольгой.
— Что за нахуй? А ну… — начал я, но Ушелец просто исчез, как будто его выключили. Ну не сука ли? Прав насчет него Артем.
Лена встала с пола, развернулась и пошла к двери. Я пошел за ней. Дверь перед нами открылась. В следующем помещении она уверенно направилась к Артему, дремлющему на стуле, оперевшись головой о стену и вытянув вперед больную ногу.
— М-пульт! — сказал она коротко.
— Что? — проснулся Артем, — Какой пульт? Этот… уже ушел?
— М-пульт! — повторила Лена. Голос у нее был… Никогда не слышал у своей жены такого голоса.
— Ты про планшет, что ли? — Артем смотрел на нее с сонным недоумением. — Это зачем еще?
— Дай ей, Тём, — велела Ольга.
— Но…
— Просто дай.
Артем неохотно залез в рюкзак и вытащил свою черную доску. Лена взяла ее из его рук, приложилась к графитовой поверхности и там сразу зажглись какие-то линии и огонечки, которые двигались за ее пальцами.
— Но это же мой планшет! Он на меня завязан! — поразился Артем. — Как она смогла?
— Я, кажется, знаю, — сказала Ольга. — Я поняла.
— Одежда. Оружие, — сказала Ленка голосом Терминатора из кино.
— Эй, а планшет мне вернут?
— Не будь таким мелочным, дорогой, выдадут тебе новый. Когда ногу вылечишь.
— Это что, вы без меня пойдете? — Артем, кажется, сам не мог определиться, нравится ему это или нет.
— Похоже, у нас есть временный м-оператор, — ответила ему Ольга. — Дай ей, что она просит, Палыч.
— Оружие ее вернем, — сказал одноглазый. — Нам чужого не надо. А где ее шмотки, Лизавета?
— Выкинули мы эти тряпки, Палыч, — ответила доктор. — Из санитарных соображений.
— Ничего, — Ольга подошла и встала рядом с Леной. — Я ей что-нибудь из своего подберу.
Я впервые вот так увидел их рядом. Сейчас, когда глаза моей милейшей супруги, доброта и мягкость которой доходили иной раз до степеней чрезмерных, залил тот же холодный голубой лед, они стали похожи, как сестры. Рыжие, голубоглазые, одного роста и комплекции, с идеальными сухими фигурами (жена здорово похудела за эти дни и потеряла свою уютную домашнюю мягкость) и жесткими спокойными лицами. Это выглядело немного пугающе.
— Пойдемте наверх, — сказал Палыч. — Подумаем, что нам делать с делами нашими скорбными…
Мы поднялись на скрипучем деревянном лифте на несколько этажей и оказались в царстве Великого Славы Кпсс. Правда, отчего-то без гербов с колосьями и портретов Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина, но места, где они висели, были видны. А вот бархатное бордовое знамя с золотыми кистями так и стояло в углу кабинета Председателя Совета Коммуны. Правда, оно было свернуто и золоченые надписи не читались.
— Ну что же, — расположившись за монументальным номенклатурным столом, Палыч немедля обрел непробиваемую солидность. В голосе прорезались начальственные нотки, чело омрачилось государственными думами, руки сами собой заворошили бумажки. — Давайте прикинем, что дают нам новые вводные.
В кабинет пригласили только меня и Ольгу, но жену я прихватил с собой, просто потянув за рукав пижамы. Она не сопротивлялась, а мне было спокойнее держать ее на глазах.
— Желания Ушедших для нас важны, они многое сделали для Коммуны… — вещал Председатель. — Но надо определиться, какие ресурсы мы можем выделить для этой второстепенной задачи…
— Не поняла, — сказал Ольга крайне неприятным голосом.
— Ну, Оленька, ты же сама знаешь — в условиях текущего кризиса, когда неизвестный враг…
— Враг уже известен, — прервала она его. — Но вы не желаете о нем слышать, потому что готовились к совершенно другому. И теперь будете выглядеть перед Советом надутым кретином, каковым и являетесь.
Председатель побагровел, как знамя в углу, но сдержался и ответил корректно:
— На данный момент нет ни одного доказательства ваших завиральных идей.
— Завиральных? — я бы на месте председателя от такого голоса уже спрятался под стол, но он был крепок.
— Да, Оленька, мы оба знаем, что твои амбиции иногда… хм… перевешивают твою лояльность. И, скажем мягко, искажения истины в пользу выгодной тебе версии мы тоже наблюдали не раз.