Новости из родных краев напротив, были подернуты бронзовым блеском казенного оптимизма, за которым совершенно невозможно было разобрать, что же на самом деле происходит на территории бескрайней Родины. На некоторые размышления наводили только увещевания граждан не покидать без веских оснований места воинской приписки, не выезжать на личных автомобилях на междугородние трассы, чтобы не препятствовать проходу колонн военной техники, сообщать о всех случаях заболеваний, а также сделать запасы продовольствия, воды и медикаментов. Граждан призывали к бдительности и вниманию по причине вероятности диверсий и террористических актов, а также к оказанию всевозможного содействия сотрудникам Росгвардии. Это как-то не очень вязалось с бодрыми реляциями «у нас все спокойно и под контролем».
Про наш город по-прежнему не сказали ни слова, как будто нас и нету вовсе.
Переночевали снова на крыше, хотя из-за дождя пришлось тесниться в лифтовой. Там было душно, пыльно и некуда деться от жарко шепчущихся в углу Сени с Ириной, но зато тепло, сухо и не воняло.
Утро встретило нас прохладой, туманом и дружным кашлем простудившихся аффекторов — таким интенсивным, что было слышно даже на крыше.
— Чаю бы им горячего, с медом… — протянул задумчиво вставший рядом со мной Петр. — Или с малиной тож хорошо… Да где ж взять?
Шатры не давали разглядеть сверху, что там творится внизу, но ничего хорошего я увидеть не ожидал. И, как водится, не ошибся. Холодная ночь подкосила легко одетых, полуголодных и находящихся в адреналиновом истощении людей — судорожный кашель, заметный даже на вид жар, много лежащих без сознания и тех, кто уже в сознание не придет. Контингент таял на глазах, копать сегодня могильщикам — не перекопать. Ирина расстроится…
Ирина, разумеется, расстроилась, но хотя бы рыдать не стала. Нарыдалась, видать, за эти дни. Уже привычно и деловито организовала кормление, копание могилы в мокрой липкой земле и даже почти не морщилась от вони, издаваемой ее подопечными. Учится девочка принимать жизнь такой, какая она есть.
Сеня от нее не отлипает, поддерживает, помогает, наставляет в меру своего понимания. В общем, ведет себя как нормальный мужик. С поправкой на ненормальность ситуации. Встретились два одиночества, ты погляди. Сортирных дел проводник и Королева Зомби — два сапога обувь. Ну, как говорится, совет да любовь — она ему тоже в рот смотрит и на крепкое, хоть и костлявое плечо опереться не прочь. В свободные минуты шепчутся о чем-то, планы, поди, строят. Какие тут могут быть планы, на что?
До начала истории с аффекторами я вынашивал идеи, как бы нам выбраться за оцепление. Покинуть блокированный город. Прорваться ли, пустив перед собой какой-нибудь бульдозер на ограждение, или поискать подземных коммуникаций, или… Все это и тогда было писями по воде виляно, но сейчас и вовсе никуда не годилось. Очевидно, что вся эта толпа безумных калек потащится за нами — ни о каком скрытном подходе и речи быть не может. Проскакивала, врать не буду, мыслишка, что было бы интересно послать их вперед на минные поля и пулемёты, и под шумок попробовать проскочить, но Ирина, понятное дело, такого никогда не сделает, да и мне, если честно, эта идея не сильно нравится. Я так себе человек, но это как-то чересчур уже. Так что сидеть нам тут и ждать невесть чего.
Не знаю, с чего меня дернуло. Просто появилось ощущение нехорошего взгляда, как будто снайперу на прицел попал. В такие моменты я не рассуждаю, не кручу головой и не рефлексирую.
— Ложись! — я рухнул в грязь там же где стоял и покатился в сторону, наматывая на себя мокрый чернозем.
Петр отскочил за машину и присел, озираясь — так себе реакция, на троечку, но не совсем бревно. Ирина, как и следовало ожидать, захлопала глазами и открыла рот чтобы спросить что-нибудь умное, типа «Что случилось?» — но опытный Сеня моментально сбил ее с ног и навалился сверху.
«Бенц! Бенц! Чпок, чпок!» — первые две пули пришли в машину — целились, похоже, в меня, но не успели среагировать на мой кульбит, вторые две в землю — снайпер вел за мной стволом. Поздно, меня закрыл шатер.