— Опять же, машину должен кто-то в Коммуну вернуть, — твердо сказала Ольга, внимательно посмотрев мне в глаза. — А то ты, пожалуй, забудешь еще…
— Ладно, хрен с вами, отдам я машину… — проворчал я. — У вас тут не Коммуна, а козаностра какая-то… Так и норовите что-нибудь отжать.
— Не мы такие, Мультиверсум такой, — пожала плечами Ольга. — Валите быстрее, пока Палыч еще чего-нибудь не придумал. Он уже наверняка Совет собирает…
Я огляделся — Ленка уже, как ни в чем не бывало, сидела в машине на месте оператора, пристроив планшет в зажимы. Надеюсь, она знает, что с ним делать. Хотя, если у нее память того сушеного деда, то это, в некотором роде, ее машина и есть… Лучше в такое не вдумываться, а то запросто рехнешься.
Марина забросила на заднее сиденье рюкзак, ловко запрыгнула сама, и я воткнул в гнездо предусмотрительно вытащенный вчера акк.
— Поехали, дорогая? — спросил я жену буднично, как будто мы на дачу собрались.
Она ничего не ответила, зато положила руки на планшет, и мир вокруг начал стремительно выцветать и размываться. Вскоре мы снова оказались в туманном пузыре на Дороге, и я нажал педаль тяги, разгоняя машину.
На этот раз я, как мне казалось, был готов к нападению — передвинул кобуру поудобнее, убедился, что в любой момент смогу достать пистолет, не бросая руля… Но, когда давешние твари прорвали защитное поле машины, я не успел даже дотянуться до рукоятки.
«Бум-бум-бум-бум!» — четыре выстрела подряд, четыре фигуры кувыркнулись на дорогу, машина подпрыгнула, переезжая тела, Марина в два движения сменила магазин и убрала пистолет. Лена, уже державшая в руке свой короткий автомат, не стала даже тратить патроны.
— Ничего себе ты стреляешь! — не удержался я.
— Хороший учитель был, — кивнула Марина.
Мы ехали и ехали, мелькали серые мутные картины странных мест, что-то иногда шевелилось на обочинах, дважды проезжали под высокими каменными арками-сводами, где Дорога создавала перекрестки. Никто на нас больше не напал, и ничего не происходило до тех пор, пока Лена вдруг не сказала:
— Нам сюда.
Я притормозил и огляделся — сквозь стену туманного пузыря смутно просматривались какие-то развалины и чем-то знакомое офисное здание. Я решительно повернул руль, нажал педаль тяги и въехал в мир, который резко зазвучал, налился красками и, к сожалению, запахами. Воняло как в нечищеном сортире, выстроенном посреди скотомогильника. Вечерело. Оглядываясь вокруг, я заметил поставленный посреди двора большой полотняный шатер, весёленького цвета в полосочку, истоптанную и перекопанную землю палисадников, могильный холмик с табличкой и — никого. Мой разум некоторое время из последних сил отвергал узнавание, но потом с сожалением признал очевидное — это был двор нашего дома. Дома, правда, не было. На том месте, где располагалась наша скромная, но такая ценная для нас недвижимость, вольготно расположилась куча строительного мусора, повторяющая по контуру нашу пятиэтажку. Несколько соседних домов пребывали в похожем состоянии, а вот офисное здание рядом выглядело совершенно целым. Неудивительно, что я его не сразу узнал — раньше вход в него загораживали соседние дома.
— Да что тут стряслось? — спросил я в пространство. Имущества в квартире было не особо жалко — ничего действительно ценного там не осталось, — но, все же, смотреть на развалины своего дома — это какое-то особое ощущение. Приятным его не назовешь.
— Досталось, похоже, вашему срезу… — сочувственно сказала Марина.
— Похоже, что так, — ответил я растерянно. — И где теперь искать этого их «хранителя»?
— Там, — коротко ответила Лена и показала рукой.
В указанном направлении были развалины, потом улица с упавшими столбами и поваленными деревьями, потом здание универмага с разбитыми витринами…
— Где?
— Там! — вот и всё, думай, что хочешь.
— Ты чувствуешь направление? — спросила ее Марина.
— Да, — то, что выглядело как моя супруга, не отличалось многословием.
Я поехал приблизительно в нужную строну, аккуратно преодолевая образовавшиеся на дороге завалы всякого хлама. Я неплохо знал этот район, но сейчас узнавал его только фрагментами — часть домов лежали в руинах, часть — стояли невредимы, и это удивительно искажало город, путая и сбивая с толку.
Мы крутились по кварталу, стараясь придерживаться направления, но все время попадали в какие-то тупики, где завалы не давали проехать даже весьма проходимой «Раскоряке». Возвращались назад, искали объезды, распугивая каких-то оборванных и довольно странных на вид людей, которые разбегались при виде машины. Поэтому, когда Лена сказала: «Здесь», — уже совсем стемнело. Мы оказались возле старого, сталинской постройки здания, где раньше располагались какие-то правительственные конторы — не то военные, не то спецслужбы. Во всяком случае, дом находился за высоким забором и был весь утыкан антеннами.