Вот, вроде бы, чушь полнейшая — а зацепило. И кто бы эту дурь ни придумал для ослабления соседа, а вернулась она ему бумерангом очень быстро. Новое учение стремительно захватило мир, и первое следствие из него было вполне логичным — чтобы прожить собирательством, надо радикально сокращать население… К чести аборигенов, сокращали они его ненасильственно, просто прекратив плодиться. Приверженцы новой религии брали обеты полнейшего чайлд-фри. И все поначалу шло очень даже замечательно — в ожидании прихода золотого века человечество прекратило экспансию и развитие, во благости проедая наследие цивилизации, и даже, как будто, почувствовало себя счастливее. Стремиться и достигать было больше не надо, работать особо незачем, имущество копить ни к чему — ведь оставить его, за неимением детей, некому. Чем дело кончилось, точно неизвестно — в последние годы падения цивилизации записи уже никто не вел, а города были покинуты. Но можно констатировать, что эти люди последовательно воплотили свою мечту о Золотом Веке в реальность — по миру кочевали племена охотников-собирателей, вооруженных луками и копьями, жрали, что поймают или сорвут с дерева, и отнюдь не оскверняли себя выращиванием даже зелени на гарнир. Правда, стали ли они от этого счастливее — никому не известно, потому что прибора, измеряющего счастье, у коммунарских ученых не было.
— Ну что, идем дальше, на «е восемь»? — спросил Артем, когда видимый внутренним взглядом репер перестал мерцать и совместился в его голове с материальным камнем.
— Нет, — неожиданно ответила Ольга, — надо строить новый маршрут.
— Почему?
— Потому что мы идем не туда.
— Но Совет… — заикнулся Артем.
— К чертям Совет! — резко ответила Ольга. — Они не понимают, что творят!
— Опа, у нас тут дворцовый переворот? — хмыкнул Борух. — Кто-то решил, что он самый умный и лучше всех знает, как Родину любить?
— Послушайте меня, — сказала Ольга. — В том, что касается внутренних дел Коммуны, Совет проводит хорошую, грамотную политику. Мы сумели восстановить общину, достигнуть баланса интересов и быстрого развития. Но во внешних делах наши доблестные мудрецы просто некомпетентны. Они никогда не покидали Коммуну, они понятия не имеют, во что превратился материнский мир, они не осознают, насколько мы уязвимы для новых технологий воздействия. В их время даже телевиденья еще не было! Люди, с которыми они хотят вступить в контакт, ждут этого не первый десяток лет, у них совершенно точно есть источники информации о нас, они готовы. Их цель — уничтожение Коммуны с захватом ее уникальных ресурсов. Это не потенциальные союзники против вторжения, это еще один враг! Возможно, даже более опасный…
— Почему бы тебе не сказать это им? — спросил Артем.
— Неужели ты думаешь, что я не говорила? Но Первые слишком давно живут в стерильной атмосфере Коммуны, они уверены, что договориться можно с кем угодно. Они высмеяли Олега, который, пусть и в своей терминологии, твердил о недопустимости сделок с дьяволом…
— Да, батюшка наш тот еще инквизитор! — рассмеялся Борух. — Но тут я с ним согласен. Те люди, на которых работал Карасов — очень плохие люди. И очень, очень опасные.
— А я и Карасову не верю, — не сдержался Артем. — Я не уверен, что он лоялен Коммуне, а не ждет шанса ударить в спину…
— За ним приглядывают, будь спокоен, — отмахнулся Борух.
Артему не стало спокойнее, но он предпочел не развивать тему — они с Ольгой обсуждали это не раз, но она не хотела отказываться от такого полезного военспеца.
— Так вы со мной? — спросила Ольга.
— Да, — твердо ответил Артем. Он давно ждал чего-то такого и много раз все обдумал. Ольга стремилась спасти Коммуну, и он готов был поставить на нее против Совета.