— Пойду, возможно, куплю хлеба, а заодно и погадаю, — сказал Беляев, стараясь вспомнить, сколько у него осталось денег.
Около ворот сидело несколько нищих, прося милостыню. Они хватали за полы пальто прохожих и жалобно просили: — Пожертвуйте калеке, потерявшему здоровье на фронте!
Беляев вырвал полу шинели и быстро прошел в ворота.
— Я хуже нищего! Мне, если доведется, никто не подаст, — подумал Беляев. Тем не менее, заметив юношу без ног, который пристроился на урне для мусора, и держал на вытянутых костылях шапку, балансируя телом, чтобы не упасть. Беляев смягчился и бросил пятьдесят марок. Нищий костылями подбросил шапку вверх, и она ладно села на голову. Беляев удивился ловкости безногого и остановился.
— Дай еще бумажку — повторю! — сказал нищий, заметив, что прохожего это заинтересовало.
— Хватит, — ответил Беляев.
Безногий отвернулся и стал разговаривать со своими друзьями.
— Тойно, везет тебе сегодня, — сказал оборванный нищий, сидевший ближе всех к безногому юноше.
— Мне всю жизнь везло, — ответил тот, кого назвали Тойно, — Вам оторвало по одной ноге, а мне сразу две.
Беляев подошел к месту, где обычно стоял продавец счастья с попугаем. Он был на своем месте и как обычно, держал клетку на перекинутом через плечо ремне, но попугая не было.
— Кто желает вытянуть счастье? Пять марок! — гнусавым голосом кричал продавец. — Планета счастья! Сущая правда… Только пять марок…
— Куда делся попугай? — ежеминутно спрашивали его мальчишки.
— Сегодня вместо попугая я. Сущая правда. Только пять марок…
— Человек врет — птица не способна на обман, — сказал пожилой мужчина в поношенном пальто.
— Ты видно на своем веку обманул не одного доброго человека, — огрызнулся продавец счастья. — Попугай подох с голоду… Сущая правда..
— На мое счастье или несчастье — сказал Беляев и вытащил билетик.
В это время мимо него прошел человек похожий на цыгана.
— Сын Блинова — подумал Беляев и, расталкивая публику, побежал, крича на ходу: — Блинов! Блинов! — Но широкоплечий молодой человек не останавливался, уверенно шел вперед. Вскоре Беляев потерял его из виду.
— Надо разыскать! Поговорить! Чем занимается он?
В это время, заглушая шум базарных криков, послышался Беляеву хорошо знакомый бас: «Бывали дни веселые, гулял я молодец…»
— Не может быть, чтобы лейтенант финской армии пел на базаре за кусок хлеба! — закричал Беляев, пробираясь ближе к человеку, которого плотным кольцом окружила любопытная толпа. И увидел своими глазами, как Блинов, закатив глаза под лоб, пел, играя на гитаре, а рядом лежала шапка для подаяния.
— Вот она наша жизнь! — закричал Беляев и, закрыв уши, чтобы не слышать, побежал с базара.
— Чего же больше ожидать? Снова простаивать сутками на бирже труда, петь на базаре, а вечерами собираться и мечтать о лучшей жизни — несбыточной мечте, когда падет Советская власть! Снова видеть, как на твоих глазах будет угасать дочь, а ты должен успокаивать мечтами. Пора уступить ей место в жизни! Пусть она первое время погрустит, поплачет, но радостный день в счастливой стране заполнит ей пустоту преждевременной смерти грешного отца. Я уйду из жизни, тем приближу радостный день для нее.
Он спешил к дочери с твердым намерением сделать все, чтобы устранить причину, мешающую ей спокойно покинуть чужую страну. Он готов был пойти на крайность, вплоть до самопожертвования, лишь бы дочь и внук счастливо жили и не переживали угрызения совести.
— Сегодня суд! Суд идет! Военные преступники на скамье подсудимых! — услышал Беляев звонкий мальчишеский голос. Мальчик лет десяти, размахивая пачкой газет, подбежал к Беляеву. Павел купил газету. На первой странице большими буквами было написано: «Они не уйдут от справедливого наказания».
— А разве я не преступник? — задал себе вопрос Беляев. — Два раза поднять руку на свою родину — преступление.
Под впечатлением внезапно нахлынувших мыслей о его преступлении перед родиной, Беляев пришел окончательно к выводу, что путь на родину для него закрыт.
Он вышел на средину улицы и остановил первую попавшуюся машину.
— Быстро в порт, — попросил Павел, открывая дверцу машины и протягивая шоферу последние деньги. — Потом отвезешь записку по указанному на ней адресу.
В порту не было никого. Пароход закончил погрузку, и два катера отводили его от причала. Дым клубом валился из трубы и расстилался над морем. Волны лениво плескались о мол.
— Прах мой не будет покоиться в чужой стране. Волны прибьют труп к родному берегу, — сказал Беляев, и последний раз посмотрел на город, который кроме несчастий не принес ему ничего.