Но раскисать было нельзя, да и заботы брали свое. Моя и без того трудная и суровая жизнь превратилась теперь в сплошную борьбу за существование. Тяжелее всего было заготавливать бревна для найды. Упавшие, засыпанные снегом стволы деревьев примерзали к земле. Мне приходилось сначала подкапывать их, а затем, используя длинную жердь как рычаг, понемногу передвигать в нужном направлении. Чтобы как-то облегчить задачу, я подыскивал деревья на склоне сопки: карабкаться вверх было трудновато, зато потом бревна легко скатывались вниз. Вскоре мне повезло. Недалеко от моей лачуги во время сильной бури рухнула огромная лиственница — великолепный лесной гигант. Она надломилась у основания и теперь лежала, припорошенная снегом. Обрубив дерево со всех сторон, я решил перетащить его, хоть это было и сложно, к хижине, но тут увидел, что на свежих срубах выступила смола. Щепа такого дерева была для меня нежданно обретенным сокровищем: одной искры хватило бы, чтобы разгорелся огонь. Отныне я всегда держал наготове запас лиственничной щепы, чтобы, вернувшись с охоты, побыстрее согреть озябшие руки и вскипятить чай.
Большую часть моего дня поглощала охота. Я понимал, что работа — единственное верное средство от удручающих мыслей, и потому старался постоянно чем-то себя занимать. После утреннего чая я обычно уходил с ружьем в лес охотиться на тетеревов. Подстрелив парочку птиц, возвращался и начинал готовить обед, меню которого не отличалось особым разнообразием. Как правило, это была похлебка из дичи и несколько сухарей. Затем я приступал к чаепитию, поглощая горячее питье, кружка за кружкой, в неимоверных количествах, как это принято у таежных охотников. Однажды, бродя по лесу, я услышал в кустах шорох и, присмотревшись, разглядел торчащие из зарослей кончики оленьих рогов. Я осторожно подкрался к кустам, но чуткое животное все же услышало шуршание и с оглушительным шумом ринулось сквозь заросли. Отбежав шагов на триста, олень замер на горном склоне. Это был превосходный экземпляр: крупный, чуть ли не с корову, самец, темно-серого цвета с черным чепраком. Я оперся ружьем на сук и выстрелил. Олень вскинулся, бросился было вперед, но тут же рухнул на землю. Я побежал к нему, животное же, собрав остаток сил, приподнялось и с трудом потащилось в гору. Второй выстрел сразил его наповал. Теперь у меня был большой запас свежего мяса и в придачу теплый ковер. Рога оленя я укрепил на стенах хижины и вешал на них шапку.
Помню одну любопытную, хотя и драматическую сценку, разыгравшуюся в нескольких километрах от моего жилища. Там было небольшое, заросшее травой и клюквой болото, куда часто прилетали поклевать ягоду тетерева и куропатки. Когда, приблизившись к болоту, я затаился в кустах, моим глазам открылась премилая картина. Целая стая тетеревов, рассыпавшись по снегу, выискивала и клевала ягоды. Пока я присматривался, один тетерев неожиданно взметнулся ввысь, за ним поднялась в воздух и вся вспугнутая стая. К моему удивлению, птица, взлетевшая первой и взмывавшая все выше, вдруг камнем упала вниз. Подойдя поближе, я увидел, как из-под мертвого тетерева выбрался хищный зверек, горностай, и юркнул под старое дерево. Горло птицы было насквозь прокушено. Только тогда я понял, что произошло. Горностай напал на тетерева, вцепился ему в горло и не отпускал птицу, даже когда та поднялась в воздух. Напротив, он все глубже вонзал в нее свои зубки, пока тетерев не задохнулся. Благодаря смекалке зверька я сэкономил патрон.