— Дорогая, что ты делаешь?
— Ничего. Я только что проснулась.
— Ничего? Это правда? Там не происходит ничего такого, о чем мне не известно?
— Конечно нет. Я же тебе уже сказала. И вообще, разве не я должна задавать тебе этот вопрос?
Артур услышал на другом конце звук, похожий на хрипловатый стон.
— Я звоню, чтобы попросить тебя о помощи, — сказал он, чувствуя, как отвращение проникает в его голос.
— Извини, Артур. Сейчас очень неудобное время. Я себя неважно чувствую. Мне пора.
И линия без всякого предупреждения обезмолвела.
Вынужденный в отсутствие Сильвермана самостоятельно принимать решения, принц выбрал темно-серый костюм и, когда телефон зазвонил снова, маялся перед зеркалом, испытывая все возможные средства, чтобы не казаться таким пучеглазым и изможденным.
— Лаэтиция?
— Вообще-то это Бет, сэр.
— Бет?
— Мы разговаривали только что. Я с коммутатора.
— Бет! Ну конечно.
— Я нашла мистера Сильвермана, сэр.
Принц оживился.
— Замечательно. И где же он?
Последовала секундная пауза.
— Он у принцессы Уэльской. Он с вашей женой, сэр.
Артур прокрался по коридору, который вел в большой комплекс комнат, занимаемых его женой. Он не знал, что скажет ей, и шел, пытаясь, как некий ревнивый Кнуд,[51] сдержать прилив подозрений. Принц был не из тех людей, что ищут драки или хандрят без нее. Если бы все повернулось по-другому, мы подозреваем, что он ничего бы не сказал и сделал бы все от него зависящее, чтобы не заметить очевидных признаков, возможно, удалился бы в свои покои и погрузился в тоску. Но, как вы увидите, события развивались иначе.
Когда дверь покоев его жены начали отпирать изнутри, Артур метнулся назад по коридору, прижимаясь к стенам и заглядывая за углы.
Дверь распахнулась, и появился Сильверман, за его спиной послышался смех жены принца. Артур попытался вспомнить, когда он в последний раз вызывал такой смеху Лаэтиции, и пришел к убийственному выводу: никогда. Ни разу.
Сильверман говорил что-то несусветное. На таком расстоянии разобрать было трудно, а по губам читать принц не умел, но это было похоже на приглашение. Приглашение и обещание. Его придворный подмигнул на манер, который можно описать единственным образом: похотливый.
— Пусть это будет нашей тайной. — Это был голос Лаэтиции — из комнаты.
Придворный остановился, снова подмигнул и зашагал по коридору, и теперь у принца не оставалось иного выхода, как только выйти из своего укрытия. У Сильвермана даже не хватило порядочности смутиться.
— Доброе утро, сэр.
— Что вы делали в покоях моей жены, Сильверман?
— Ей потребовался мой совет, сэр.
— Ваш совет?
— Именно, сэр.
Принц посмотрел на своего старого друга и теперь не увидел никаких следов предательства на его лице, никакого надувательства или похотливого обмана.
— Мне нужен был кто-нибудь помочь одеться, а вас не оказалось.
— Извините, сэр. Я как раз шел к вам. Обычно вы не просыпаетесь так рано.
— Который час, Сильверман?
— Еще и семи нет, сэр.
— Нет семи? Боже мой.
— У вас все в порядке, сэр? Может быть, я чем-то могу помочь?
— Разумеется нет, — отрезал Артур. — Как все может быть в порядке? Мне нужна была ваша помощь, чтобы одеться, а теперь, как изволите видеть, мне пришлось сделать это самому.
Не давая своему придворному возможности ответить, принц развернулся на каблуках и направился в свои комнаты.
Там он на несколько мгновений мог позволить себе расслабиться. Он рухнул на кровать и испустил стон, обреченный крик животного, умирающего в капкане. Потом он собрался, глубоко вздохнул, набрал номер телефона и стал дожидаться ответа своего последнего истинного друга.
— Ну?
— Мистер Стритер. Я так рад, что вы проснулись.
— Только встал. Чего тебе?
— Прошу вас, зайдите ко мне. Вы мне нужны.
— Сейчас. Только оденусь. Через минуту буду.
— И еще, мистер Стритер.
— Ну?
— Принесите мне немного амперсанда.
Принц почти услышал улыбку мистера Стритера на другом конце провода.
18
В девять утра остатки Директората собрались в кабине «Глаза» на военный совет.
Когда дверь кабины открылась и мы с мисс Морнинг вошли внутрь, оказалось, что Джаспер уже ждет. На лице у него было самодовольное, удовлетворенное выражение человека, который наконец получил разрешение воплотить в жизнь заветную мечту — разрешение от того, кто мог способствовать ее реализации. Как вы понимаете, мне это выражение не понравилось. Совсем не понравилось.