Когда «Земля, ветер и огонь» перешли на евро-поп, Барбара взяла меня за руку и энергично потащила сквозь толпу к бару, где заказала мне выпивку в пластмассовом стаканчике. Чтобы расслышать друг друга, нам пришлось перейти на крик.
— Ам ужно дочиться!
— Что? — прокричал я.
Она наклонилась поближе к моему уху и прокричала:
— Нам нужно рассредоточиться!
Я кивнул в ответ и, прихватив стаканчик, отошел от нее, лавируя между парочками.
Все оказалось проще, чем я мог надеяться. Я увидел их несколько минут спустя, узнал сразу же по затылкам: двое мужчин попивали коктейль в баре — один коренастый и рыжий, другой тощий и темноволосый. Я оглянулся в поисках Барбары, но она уже растворилась в толпе, и я знал, что если отправлюсь ее искать, то могу снова потерять людей-домино и нам придется все начинать с самого начала. И тогда (думаю, этот мой поступок не был лишен героизма) я сделал единственное, что мог. Я подошел сзади к Буну, намереваясь энергично постучать его по плечу, но когда я почти добрался до него, какой-то пузатый рыжеволосый тип, одетый как хоккеист на тренировке, столкнулся со мной, и я, пролетев несколько шагов вперед, сильно ударился о затылок Старосты.
Когда маленький человечек повернулся ко мне, я сразу же понял, что это не Бун. И его спутник — высокий, похожий на боксера человек со странным шрамом на левой щеке — оказался не Хокером. Оба угрюмо уставились на меня.
Я попытался выдавить слабую улыбку и пробормотал извинения, но ни один из этих немыслимых завсегдатаев клуба, казалось, не поверил в мое раскаяние. Тот, что поменьше, ухватил меня за рубашку и подтащил вплотную к себе, так что я почувствовал запах пива в его дыхании.
— Прошу прощения! — прокричал я еще раз. — Я принял вас за других.
Рыжеволосый ухватил меня за нос большим и указательным пальцами и потянул вверх, так что мне пришлось встать на цыпочки. Я зажмурил глаза, ожидая, что сейчас мне достанется на орехи, но тут мой нос неожиданно отпустили, и я смог встать на всю ступню. Они показывали на меня пальцами и смеялись. Я не очень хорошо слышал, что они говорили, но мог догадаться:
«Я тут ни при чем. Это дед виноват».
Не в первый раз в жизни испытал я прилив благодарности за «Худшее случается в море».
Кто-то схватил меня за руку и оттащил от восторженных поклонников. Лицо Барбары было рядом с моим — она прокричала:
— Генри! Прекратите валять дурака!
Она посмотрела на меня взглядом, который если и не испепелял презрением, то по меньшей мере источал самую издевательскую насмешку. Она снова направилась в толпу, и я уже собирался сделать то же самое, но тут у меня в кармане послышалось сердитое жужжание. Я вытащил телефон и попытался ответить, но говорить тут было невозможно, и мне пришлось удалиться в кабинку в туалете, куда музыка доносилась лишь в виде тектонических сотрясений.
— Алло? — сказал я уже, наверное, в шестой или седьмой раз подряд.
— Это Эбби. — В ее голосе слышалось нескрываемое раздражение.
— Извини. Там мне тебя не было слышно.
— Генри, твой друг переворачивает всю квартиру. Она уже побывала в наших спальнях. Вывалила на пол половину содержимого холодильника. Сейчас она в коридоре, обстукивает стены — нет ли в них пустот. Что происходит, черт побери?
Я с трудом проглотил слюну.
— Знаю, это может показаться странным. Но прошу тебя, позволь мисс Морнинг делать все, что ей нужно. Я тебе все возмещу. Обещаю.
Голос Эбби по-прежнему звучал раздраженно, но мне показалось, что она начала оттаивать.
— Послушай, ты помнишь наш последний разговор? О Джо. Я хочу, чтобы ты знал: я больше не питаю к нему никаких чувств. — Было очевидно, что слова эти дались ей нелегко. — Я тебе с ним не изменяю.
— Спасибо, — проговорил я. — Спасибо, что ты мне это сказала.
Кто-то ввалился в туалет, принеся с собой жуткий рев танцевальной площадки.
— А где это ты? Я думала, у тебя поздняя работа.
— Я тут в одном клубе.
— Где-где? — Таяние прекратилось — наступал новый ледниковый период.
— В одном клубе, — повторил я. — «Дьяволизм» называется. — А потом быстро добавил: — Это по работе.
— И с кем же ты там?
— С коллегой, — ответил я смиренным невинным тоном.
Голос Эбби кипел почти нескрываемой яростью.
— И как же ее зовут?
— Это все не так просто… Но я думаю, можно сказать, что я здесь с Барбарой.
— Невероятно! Мы даже и поссориться не успели, а ты уже с другой женщиной.