Артур поерзал на сиденье и тупо уставился в газету. Но смысл слов неизменно ускользал от него.
— Как долго это продлится? — спросил он.
Одна рука Стритера была на баранке, другой он зачесывал назад волосы, чтобы они стояли, как обычно, торчком.
— Что «это», шеф?
— Когда Левиафан будет на свободе?
— Уже недолго осталось. Все идет по плану. Изюминка тут в том, что нам даже и пальцем не надо шевелить. Враг делает за нас всю самую трудную работу.
Слова, казалось, даются Артуру с большим трудом.
— А что произойдет, когда он окажется на свободе?
— Ну, тут все будет куда как интереснее. Уж ты мне поверь: все изменится к лучшему.
Принц застонал, завертелся на своем месте и снова впал в беспробудное отчаяние, а потом погрузился в благодатное забытье.
Когда он открыл глаза, на заднем сиденье машины Стритера сидели двое. Один из них подался вперед.
— Помнишь нас, командир? Старший инспектор Вертью. Сержант Мерси.
Оба они поедали кебабы и подняли свой ужин, словно бокалы, в приветствии. От них, как и прежде, пахло топленым салом и животным жиром.
— Что происходит? — спросил принц. — Куда мы едем?
— Уже почти приехали, — сказал мистер Стритер.
Артур выглянул в окно — мимо пронеслись огни станции метро, и принц грустно подумал, что всего два раза в жизни ездил на городской подземке, и обе поездки устроила его команда пиарщиков. Он сожалел об этом, потому что метро всегда казалось ему местом притягательным и веселым.
Стритер покинул главную дорогу, проехал два-три квартала по прилегающим улицам и наконец оказался на маленькой бетонной площадке, замусоренной всякой дрянью, с тыльной стороны здания, которое, видимо, было то ли пабом, то ли ночным клубом. Тут уже стояли несколько машин, мотоцикл, брошенная тележка из супермаркета и штабель промокших коробок. Доносились грохочущие, дисгармоничные звуки поп-музыки.
— Что мы делаем? — жалобно спросил Артур. — Что это за место?
Вертью и Мерси вылезли из машины, запыхавшись даже от столь малого усилия. Их дыхание клубилось в морозном воздухе, объемистые животы покачивались в потливом согласии.
— Я зайду ненадолго в клуб, — сказал Стритер. — Дела кой-какие. Нужно забрать остатки амперсанда.
— Остатки? — Артур ненавидел себя за то, что не смог подавить панические нотки в голосе. — Он что — кончается?
— Не бери в голову, шеф. Скоро у всех этого зелья будет завались. Доволен?
Испытывая новый укол боли и жалости к себе, принц даже не успел ответить, как дверь машины захлопнулась. Мистер Стритер взял с собой ключи зажигания с дистанционным пультом, нажал кнопку, и все замки машины закрылись. Артур попытался открыть дверь, но безрезультатно.
Его окно было чуть приоткрыто, и он обратился к своему мучителю:
— Выпустите меня.
Стритер зашагал прочь, но один из толстяков повернулся и сказал:
— Сиди здесь, сынок!
Другой хохотнул:
— Стереги машинку.
Следующие несколько часов были похожи на горячечный сон — вихрь отчетливых галлюцинаций, сексуальных фантазий и внезапных, обреченных на неудачу штурмов кроссворда из «Стандарда».
Два раза принца отвлекли. Первый — когда мимо прошагало стадо гуляк, плохо державшихся на ногах. Все они были одеты в какую-то странную пародию на школьную форму. Артур решил, что это проявляется галлюцинаторное действие амперсанда, и вернулся мыслями к своему падению.
Во второй раз — когда машина шумно открылась, Вертью и Мерси забрались на заднее сиденье, приветствуя Артура отрыжкой, и принялись дожевывать свои кебабы.
— А где Стритер? — спросил Артур.
Толстяки пробормотали ответ с набитыми ртами.
— Все еще внутри, — сказал один. — Ты же знаешь, какой он становится, когда речь идет об этой фигне…
Второй хмыкнул.
— Уж как он ее охаживает.
После этого в течение длительного времени был слышен только звук жевания — ритмический хруст, отдававшийся в ушах принца, как топот ног приближающейся, но все еще далекой армии… но вдруг:
— Ой-ой! — На лице у Винса Мерси появилось выражение завзятого игрока на скачках, который поставил на лошадь, одержавшую легкую победу.
Молодая пара, одетая, как и все остальные, в похотливую пародию на школьную форму и в крайней степени опьянения, подошла к машине; опершись на капот, они продолжили энергично тискать друг друга. Юбка девушки задралась до самых бедер, и полицейские одобрительно заухали, но тут дама (которая, на взгляд принца, серьезно рисковала схватить какую-нибудь болячку от переохлаждения) оттолкнула своего кавалера, сделала несколько нетвердых шагов и извергла изо рта струю отвратительной блевотины. Ее ухажер на это только рассмеялся и шутливо шлепнул ее по заднице. Как только рвота прекратилась, девица тоже рассмеялась, и парочка ушла в ночь, сотрясая темноту болезненным, приглушенным гоготом.