– А вы, оказывается, человек с прошлым. - Ольга смотрела на меня во все глаза.
Я же снова постарался изобразить невинную овечку и, уткнувшись в тарелку, заработал челюстями.
Анна, всё же молодец, сделав широкий жест, не докучала, а потому я вскоре повеселел. Насытившись и довольно таки невежливо отклонив предложение Мари потанцевать, я, решив использовать нашу встречу "мелькнул" и принёс фолиант.
– Оля, вы не могли бы взглянуть?
Она с интересом взяла в руки толстенный и увесистый том и тут же углубилась в чтение.
– Откуда это у Вас?
– Знакомые дали полистать.
– У Вас, должно быть, очень странные знакомые.
У-у, девочка, ты даже не представляешь, насколько. Один "господин Аббат" чего стоит. Вслух же я спросил:
– Так, всё же, что это?
– Это одна из домовых книг. Когда-то, такой том хранился в каждом родовитом семействе. Но затем, лет триста назад, вдруг начались гонения на благородные фамилии. И, спустя век стало считаться, что подобных "Генеалогических древ" уже не осталось. Так что, просто не представляю, кто бы мог вам это дать.
Ну, предположим, про то, что книжка тайная, я и сам бы мог догадаться. И то, что неведомый Хозяин этой "Тихой обители" не любит конкурентов - тоже знаю не понаслышке. В данный же момент меня интересовало совсем другое. И, взяв из рук девушки книгу я открыл её в самом начале.
– Вы не могли бы мне разъяснить, что это? - Я указал на рисунок, весьма точно изображавший те два куска сверхпрочного стекла, добытых мною в последнюю неделю.
Но, к сожалению, ничего нового она сказать не смогла.
Тут к столику снова подошла Анна и потянула мне пакет.
– Держи, подарок на память.
Я глянул на нее, а она, невесело усмехнувшись, объяснила.
– Здешний фирменный. Такой, как подавали два года назад.
Я невольно улыбнулся, ибо местный коктейль назывался "Белый медведь", а состоял - ежели кто не знает - из смеси шампанского со спиртом. И убить этим самым "Медведём" можно было насмерть.
– Спасибо, Ань. И… извини, пожалуйста.
– Чего уж теперь. - И она, закусив губу, снова ушла.
Но, как видно, каждое моё посещение Парижа непременно должно быть связано с каким нибудь мордобитием. Так что, не обошлось и в этот раз.
Покушав - выпив - закусив я, как и всякий здоровый человек почувствовал, ну… сами понимаете. И в туалете, едва за мной закрылась дверь, появился Анькин муж. Вошёл он молча, и на лице у него торжественной маской застыло выражение "я ж тебя, поганца, предупреждал". А в руках он держал палку для игры в лапту. Не бейсбольная бита, конечно, но тоже штука невкусная.
Ей Богу, повеселились мы на славу. От зеркал до потолка и голубого фаянса умывальников мало что осталось. На кафеле тут и там виднелись проломы и вмятины. И даже хромированные металлические краны пришли в полную негодность. В азарте увлекательнейшего поединка мой противник даже проломил унитаз.
Должен вам сказать, что я, как всегда, "кругом не виноватый". И никаких фокусов с "переходами" и переодеваниями в боевой модуль не вытворял. Просто, Анин муж вёл малоподвижный образ жизни, а я, как никак, всё же "человек Дромоса". И Коридор помимо воли поддерживает меня в форме. Так что, я просто всегда оказывался чуть-чуть быстрее.
Вволю намахавшись своим дубиналом он, запыхавшись, уселся прямо на унитаз и, вытирая пот, спросил:
– Ну, чего припёрся-то, а? Я ж просил!
– Извини, дружище. Ей Богу, это всё клиентки. Захотели отметить удачную сделку и притащили сюда. Знаешь этих баб: "Милое местечко, любопытная публика". Да и вообще, мы как раз собирались уходить. - Я протянул ему руку. - Мир?
Он горестно вздохнул, и я закрыл за собой дверь.
– Извините, девочки. - Я постарался принять виноватый вид. - Как выяснилось, появилось срочное дело, и я вынужден поторопиться.
Видимо, в глазах девчёнок я окончательно обрёл статус крутого мужчины, так как ни обижаться, ни, тем более капризничать, они не стали.
– Что ж, пойдёмте. Вам куда?
Я было хотел вернуться в опостылевший клоповник но вдруг передумал. В Париже меня абсолютно ничто не держит. Впечатлений получил - выше крыши. Так что, пора и честь знать. А поскольку "подшофе" у меня с коридором частенько возникали проблемы, то я заявил:
– Я еду на вокзал. И, надеюсь, вы не окажетесь меня проводить?
Благодаря стараниям Анны заведение, и впрямь, приобрело кое-какую репутацию. Так как у входа дежурило сразу несколько такси. В былые времена, насколько я помню, ничего кроме кареты городовых здесь не наблюдалось. Ну, и ещё иногда машины местной "Скорой помощи", если публика очень уж развеселится.
Я взял билет на трансконтинентальный экспресс Париж - Москва и, поскольку вещей у меня с собой не было, просто закинул пакет толстенную книжку на полку.
– Что ж, прощайте, девочки.
– До свидания.
Я протянул Ольге руку и она, пожав её, вдруг поцеловала меня в губы.
– Прощайте, Мари.
Блудная сестрёнка слабо улыбнулась и тоже дотронулась губами до моей щеки.
– Спасибо Вам.
Поезд отходил от перрона, а я стоял, высунувшись из вагона, и смотрел на девушек, которые махали вслед. И, несмотря на все привычки, почему-то стало немножко грустно. Но, вскоре стук колёс, который всегда действовал на меня завораживающе, приглушил горечь расставания. Пусть не от Бреста до Урала, а всего лишь от Парижа до Москвы, но всё же мне предстояло необычное путешествие через всю Империю и я, улёгшись на полку и подложив руку под голову, я принялся глазеть в окно.
20
Вздрогнув, словно раздумывая и заскрипев сцепками, поезд тронулся. Дождик, по-прежнему стучал в окно, и медленно поплыла взад безымянная станция. Шёл второй день пути, погода за окном испортилась и явно не хотела исправляться. Только что миновали тутошнюю Германию и ехали где-то в пределах нашей Польши.
Облезший ларёк, в котором днём, наверное, продавали газеты и разную дребедень закрыт. Вот уже кончилась платформа, и колёса бодро застучали, отбивая лишь им одним ведомый ритм. В окне промелькнуло зелёно-красное пятно семафора, и замелькали небольшие домики. Совсем как у нас.
"А что ты хотел. Люди, они и в Африке люди. И, забрось их судьба хоть на Альфу Центавра, точно так же будут строить дома. Разбивать огороды и, наверное, выращивать цветы".
Мелькнул шлагбаум на переезде, и потянулись поля. Вон кто-то, спасаясь от непогоды, пристроился под раскидистым деревом. Ага! Это ждут трактор, что спешит забрать продрогших полеводов. И стоит на переезде, несмотря на непогоду, мотоциклист. Б-р-р. Удовольствие ниже среднего.
Но начались лесопосадки, как и в моём мире тянущиеся вдоль дорог. В надвигающихся сумерках ели казались величественными и мрачными. А поля, кое-где выглядывающие сквозь просвет, представлялись плоскими и безжизненными.
Из соседнего купе донеслись голоса, и в приоткрытую дверь высунулась улыбающаяся усатая физиономия.
– Скучаете?
Хитро прищуренный глаз смотрел на меня из-под козырька лихо сдвинутой набекрень форменной фуражки. И, не успел я ответить, как меня схватили за рукав.
– Прошу, прошу к нам.
Мне сунули в руку стакан, наполненный чем-то жёлтым, и приятно пахнущим и я, выпил, закрыв глаза и наслаждаясь послевкусием.
Нежный, ароматный напиток. Во рту словно зазвучали высокие ноты. Словно ласковая женская рука тронула струны арфы. И, тотчас, по телу разлилась обманчивая лёгкость, создавая эффект парения. Сие произведение французских самогонщиков именовалось Шартрез, хотя даже отдалённо не напоминало его тёзку там, у нас дома.
Его букет насыщен до умопомрачения, а коварство поистине безгранично.
Первая рюмка приносит эйфорию, снимая усталость и прибавляя бодрости. Со второй - отключаются ноги. После третьей-четвертой, проходящей почти незаметно, появляется поразительное чувство: кажется, что голова по-прежнему светла и ты практически трезв, только немного весел. В действительности же, окружающий мир уж толком не воспринимаешь - остаешься лишь ты сам и твои иллюзии, навеянные словами собутыльников.
Одним словом, страшное оружие в умелых руках. Например, в руках спецслужб, или, как их тут называют. И вряд ли может служить утешением то, что после сего благородного напитка почти не ощущается похмелья. Конечно, в кругу друзей добрая пьянка, да без головной боли… Но вряд ли эти люди успели подружиться до такой степени, чтобы угощать друг друга местным подобием психоделиков.